Вы хотите поговорить об этом? Психотерапевт. Ее клиенты. И правда, которую мы скрываем от других и самих себя

Джулия со своими «сумасшедшими» рисками – отличный пример. Я никогда не думала о собственной смерти, пока не ввязалась в Загадочный Медицинский Квест, – и даже тогда Бойфренд дал мне возможность отвлечься от страхов исчезновения, как профессиональных, так и реальных. Он также предложил мне антидот против моего страха изоляции – еще одной предельной заботы. Есть причина, по которой одиночное заключение в буквальном смысле сводит узников с ума: у них появляются галлюцинации, панические атаки, навязчивое поведение, паранойя, трудности с концентрацией внимания и суицидальные мысли. После освобождения такие люди часто страдают от социальной атрофии, которая делает их неспособными взаимодействовать с другими. (Может быть, это просто более жесткая версия того, что случается с нашим растущим желанием, нашим одиночеством, которое создается нашим активным образом жизни.)

Затем идет третья предельная забота – свобода и экзистенциальные проблемы, которые свобода накладывает на нас. На первый взгляд, кажется почти смешным, как много у меня свободы – если, как указал Уэнделл, я хочу обойти тюремную решетку. Но есть еще и другая реальность: когда люди становятся старше, они сталкиваются со все большим количеством ограничений. Им труднее менять карьеру, или переезжать в другой город, или жениться на другом человеке. Их жизнь все сильнее определена, и иногда они жаждут юношеской свободы. Но дети, связанные родительскими правилами, свободны только в одном отношении – эмоциональном. По крайней мере, какое-то время они могут смеяться, или плакать, или закатывать бездумные истерики; у них могут быть большие мечты и неотредактированные желания. Как многие люди моих лет, я не чувствую себя свободной, потому что потеряла контакт с этой эмоциональной свободой. И этим я занимаюсь здесь, на психотерапии – пытаюсь снова освободить себя эмоционально.

В каком-то смысле кризис среднего возраста может быть скорее открытием, чем закрытием; расширением, а не сужением; возрождением, а не смертью. Я помню, как Уэнделл сказал, что я хочу быть спасенной. Но Уэнделл здесь не для того, чтобы меня спасать, или решать мои проблемы, или вести меня по моей жизни, какой бы она ни была, чтобы я могла справиться с уверенностью перед лицом неопределенности, не саботируя себя по пути.

Неопределенность, начинаю понимать я, не означает потерю надежды – она означает возможность. Я не знаю, что случится дальше, и это потенциально прекрасно! Я собираюсь выяснить, как прожить жизнь, которая у меня есть: с болезнью или без, с партнером или без, несмотря на ход времени.

То есть я собираюсь более внимательно взглянуть на четвертую предельную заботу: бессмысленность.

38 Леголенд

– Знаете, почему я опоздал? – говорит Джон, как только я открываю дверь в приемную. Прошло пятнадцать минут с начала часа, и я решила, что он уже не придет. Прошел месяц, прежде чем он ответил на мое сообщение – он внезапно объявился и попросил о встрече. Может быть, подумала я, пока не увидела его, он спасовал. Но по дороге к кабинету Джон рассказывает, что, заехав на парковку здания, он сидел в машине, размышляя, стоит ли подниматься наверх. Дежурный попросил у него ключи, но Джон сказал, что ему нужна еще минута, так что дежурный велел ему проезжать к выходу. А к тому моменту, как Джон решил остаться, стоянка заполнилась. Ему пришлось искать местечко на улице и потом бежать два квартала до моего офиса.

– Разве человек не может минутку посидеть в собственной машине и собраться с мыслями? – спрашивает Джон.

Когда мы входим в кабинет, я думаю, что он постоянно чувствует себя осажденным со всех сторон. Сегодня он выглядит взъерошенным, уставшим. Вот вам и снотворное.

Джон опускается на кушетку, скидывает кроссовки, вытягивается и ложится, устроившись головой на подушках. Обычно он сидит на диване, скрестив ноги, так что такое я вижу впервые. Еще я замечаю, что сегодня нет еды.

– Ладно, вы выиграли, – начинает он со вздохом.

– Выиграла что? – спрашиваю я.

– Удовольствие находиться в моей компании, – невозмутимо откликается он.

Я поднимаю брови.

– Объяснение тайны, – продолжает он. – Я собираюсь рассказать вам историю. Так что вам повезло, вы выиграли.

– Я не знала, что мы соревнуемся, – говорю я. – Но я рада, что вы здесь.

– Бога ради, – говорит он, – давайте не будем анализировать все подряд, ладно? Давайте просто начнем, потому что если мы не начнем сейчас, то я уйду через две секунды.

Он отворачивается к спинке дивана и очень тихо говорит ткани перед своим лицом:

– В общем… мы собирались всей семьей в Леголенд.

По словам Джона, они с Марго ехали на калифорнийское побережье, чтобы отвезти детей в Леголенд, тематический парк в Карлсбаде, когда поссорились. У них была договоренность никогда не ругаться при детях – и до этого момента оба придерживались обещания.