Вы хотите поговорить об этом? Психотерапевт. Ее клиенты. И правда, которую мы скрываем от других и самих себя

Потом однажды вечером Шарлотта ехала домой с чьего-то дня рождения и врезалась в столб. Она позвонила мне на следующее утро, после того как полиция зафиксировала ее вождение в нетрезвом виде.

– Я вообще ничего не видела, – сказала она мне, появившись в кабинете в гипсе. – И я не только о столбе.

Ее машина восстановлению не подлежала, но сама она магическим образом отделалась сломанной рукой.

– Может быть, – впервые заметила она, – у меня проблемы с алкоголем, а не с психотерапевтом.

Но она по-прежнему выпивала год спустя, когда встретила Чувака.

29 Насильник

Настало время очередной сессии с Джоном, и зеленая лампочка в моем кабинете загорается. Я прохожу к приемной, но, открыв дверь, вижу, что кресло, в котором обычно сидит Джон, пустует – там стоит лишь пакет с едой навынос. С минуту я думаю, что он ушел в туалет в другом конце холла, но ключ для посетителей висит на своем месте. Я размышляю, опоздает ли Джон – в конце концов, кажется, это его еда, – или он решил не приходить из-за случившегося неделей ранее.

Та сессия началась без особых происшествий. Как обычно, курьер из китайского ресторана привез наши салаты с курицей, и, пожаловавшись на заправку («слишком жирная») и палочки для еды («слишком хлипкие»), Джон перешел к делу.

– Я тут подумал о слове «психотерапевт», – начал Джон и взял немного салата. – Знаете, если разбить его на два…

Я понимала, к чему он клонит. «Терапевт» пишется так же, как «насильник»[22]. Это общеизвестная шутка, и я улыбнулась.

– Интересно, это вы так пытаетесь сказать, что порой вам трудно здесь находиться?

Я определенно испытывала подобное с Уэнделлом, особенно когда его взгляд останавливался на мне, и спрятаться от него было некуда. Психотерапевты слышат секреты и фантазии людей, истории их стыда и неудач, вторгаясь в пространство, которое обычно держат в секрете. Потом – бум – час заканчивается. Как-то так.

На самом ли деле мы эмоциональные насильники?

– Трудно здесь находиться? – переспросил Джон. – Не-е-е. Вы бываете занозой в заднице, но это не худшее место в мире.

– Так вы думаете, я заноза в заднице? – Мне потребовались некоторые усилия, чтобы не сделать акцент на «я» в этой фразе.

– Конечно, – сказал Джон. – Вы задаете слишком много чертовых вопросов.

– Ах вот как. Например?

– Например, сейчас.

Я кивнула.

– Я понимаю, почему это может раздражать вас.

Джон просиял.

– Понимаете?

– Понимаю. Я думаю, вы предпочли бы держать меня на расстоянии, когда я пытаюсь узнать вас получше.

– И сно-о-ова за старое, – протянул Джон, выразительно закатив глаза. Минимум раз за сессию повторяется один и тот же шаблон: я пытаюсь наладить контакт, он пытается увернуться. Он может сопротивляться и не признавать это сейчас, но я рада его сопротивлению, потому что это ключ к сути проблемы. Оно сигнализирует, на что психотерапевту нужно обратить внимание. Во время обучения, когда мы, интерны, чувствовали разочарование из-за постоянно сопротивляющихся пациентов, наши кураторы советовали: «Сопротивление – друг психотерапевта. Не сражайтесь с ним – следуйте за ним». Иными словами, попробуйте разобраться, почему оно вообще здесь.

Я же заинтересовалась второй частью сказанного Джоном.

– Только чтобы быть еще более надоедливой, – продолжила я, – я задам вам еще один вопрос. Вы сказали, что это не худшее место в мире. А какое худшее?

– Вы не знаете?

Я пожала плечами. Глаза Джона вылезли из орбит.

– Серьезно?

Я кивнула.

– Да ладно, вы знаете, – сказал он. – Попробуйте угадать.

Я не хотела ввязываться в перебранку с Джоном, поэтому сделала попытку.

– На работе, когда вам кажется, что никто вас там не понимает? Дома с Марго, когда вы чувствуете, что разочаровываете ее?

Джон издал звук, сигнализирующий неверный ответ в игровых шоу.

– Неправильно! – Он взял немного салата, прожевал, потом поднял палочки для еды в воздух, чтобы подчеркнуть свои слова. – Как вы помните, или, может, не помните, я пришел сюда, потому что у меня были проблемы со сном.

Я отметила это «может, не помните».

– Я помню, – сказала я.

Он громко вздохнул, словно пытаясь призвать к себе все терпение Ганди.

– Итак, Шерлок, если сон для меня проблема, где, как вы думаете, мне сейчас трудно находиться?

Здесь, хочется ответить мне. У тебя проблемы с нахождением здесь. Но мы поговорим об этом в более подходящее время.

– В кровати, – сказала я.

– Бинго!

Я ждала подробностей, но он вернулся к салату. Мы сидели рядом, пока он ел и крыл свои палочки на все лады.

– Вы не собираетесь ничего сказать?

– Я бы хотела услышать больше, – сказала я. – О чем вы думаете, когда пытаетесь уснуть?

– Господи Иисусе! У вас сегодня что-то с памятью? О чем, как вы думаете, я думаю – обо всем, что пересказываю вам каждую неделю! Работа, дети, Марго…