Вы когда-нибудь...(ЛП)

— И знаешь что? Я буду тебе очень благодарна, если ты немного убавишь звук. Если мадам Л услышит тебя и выйдет из кабинета, то она убьёт нас за то, что мы не в постели.

— Ты имеешь в виду, она убьет тебя за то, что ты не в постели, — поправил Том весёлым тоном, снова поднимаясь, на этот раз немного увереннее. Достав из-под подушки волшебную палочку, он направил её на крошечную щель света под кабинетом целительницы и произнёс:

— Представляешь, Нефертари, в этом мире существуют заглушающие чары.

Тонкая фиолетовая струя света ударила в деревянную дверь, ухмылка всё ещё играла на губах юноши, когда он кивнул на тыквенный хлеб и шоколад.

— А ещё говорят, что есть столько сахара в одиночку вредно.

Улыбнувшись, Гермиона заправила за ухо локон волос и подняла блюдо со сладостями над головой.

— Знаешь, Реддл, я не думаю, что ты находишься в том положении, чтобы предъявлять мне какие-то требования. И вообще я не слышала, чтобы такое кто-то говорил.

Юный Тёмный Лорд невозмутимо поднял брови.

— Знаешь, Нефертари, я не думаю, что у тебя сейчас есть волшебная палочка.

Чёрт.

— Ладно, в этот раз ты победил, — проворчала девушка. Придвинув стул поближе к его кровати, она положила праздничную красно-зелёную тарелку на простыни и взяла ломтик тыквенного хлеба, после чего пододвинула блюдо поближе к юноше.

— Вот, держи свою добычу.

Без малейшего колебания он схватил шоколадную карамельку и непринуждённо произнёс:

— Я так понимаю, что ты только что проснулась.

— Ага. А ты?

— Нет. Я проснулся сегодня днём, но Ламбердо сразу же дала мне снотворное. Кстати, я видел всех твоих маленьких друзей. Но тогда я не мог понять, почему они здесь, — он снова ухмыльнулся, приканчивая ещё одну шоколадную конфету и переходя к тыквенному хлебу.

— Ты, должно быть, спишь как убитая. Раз тебя не разбудил шум, который они подняли.

— Мерлин… мне было необходимо выспаться, — вздохнула Гермиона и рассеянно улыбнулась. Прикрыв рот рукой, она широко зевнула, после чего потянулась за конфетой. Девушка даже не пыталась заполнить тишину, окутавшую больничное крыло. Она просто наслаждалась божественным вкусом сливочного шоколада и сладкой карамели.

Опустив недоеденный ломтик тыквенного хлеба на колени, Реддл довольно резко спросил:

— Ты скучаешь по ним?

Когда Гермиона непонимающе на него посмотрела, он добавил:

— По своим родителям?

Волшебница не ожидала услышать нечто подобное от юного Тёмного Лорда. Да и в принципе — у неё никто никогда не спрашивал об этом.

— Я… да… всё время…

Том внимательно изучал её, чуть приподняв брови. Два месяца назад Гермиона точно не назвала бы это выражение лица юноши заинтересованным потому, что недостаточно хорошо знала его.

— Понимаешь, это очень сложно объяснить. Обычно люди обходят эту тему стороной при общении со мной. Этому есть объяснение. Родители Гарри… — девушка резко замолчала, задаваясь вопросом, стоит ли ей вообще говорить об этом. Подумав какое-то время, она решила продолжить:

— С ними случилось то же, что и с моими родителями. Правда, гораздо раньше. Он так же, как и я, не любит говорить на эту тему. Просто… — её голос дрогнул, — просто это очень трудно. Трудно с этим справиться.

Как только она замолчала, в серых глазах Тома мелькнул вопрос. Он колебался какое-то время, но потом принял решение и тихо спросил:

— А какими они были?

Тонкая бровь Гермионы взлетела вверх.

— Кто? Мои родители?

Волшебник кивнул.

Закрыв глаза, задумчиво подперев подбородок кулаком, брюнетка начала систематически перебирать бесчисленные воспоминания о своей семье, многие из которых вызывали у неё улыбку.

Её отец однажды случайно сбрил половину усов и два дня так ходил, ничего не замечая. Узнал он только тогда, когда десятилетняя Гермиона торжественно сообщила ему, что он очень похож на одну из неудавшихся работ школьного садовника.

Отец. Он всегда был рядом, когда ей нужно было с кем-то поговорить, когда она нервничала или волновалась. У него всегда была в запасе идеальная маленькая шутка, и он всегда мог указать ей на правильный путь, дав небольшой совет.

«Чтение для ума — то же, что физические упражнения для тела» — так он говорил ей, когда она была перегружена школьными заданиями.

«Если Вы будете подчиняться всем правилам, то Вы пропустите всё самое интересное» — так, когда она становилась слишком напряжённой.

Мама. Мама — этот тот человек, который выходил с ней на утреннюю пробежку каждый день во время каникул. Это уже о многом говорит. Вместе они бросали вызов дующему ветру, палящему солнцу, проливному дождю. Какие бы препятствия не создавала для них матушка-природа, они всегда выходили на пробежку.

А ещё Гермионе очень стыдно было это признавать, но она ужасно любила подслушивать споры родителей, которые возникали каждый год в преддверии дня её рождения. Каждый раз ей приходилось принимать сторону отца или матери, а после долго обнимать их, пока они не смягчаться.

— Мерлин, Нефертари, они избаловали тебя как следует, не так ли? — прервал её размышления насмешливый голос Тома.

Что?

Голова Гермионы дёрнулась, а глаза широко раскрылись. Том заинтересовано смотрел на её.