Вы. Мы. Они. Истории из обычной необычной жизни

Я понял, что дело плохо, скоро арестуют всех свидетелей, включая любимую Вагинку, и позвонил маминому двоюродному брату. Паша Коган был в своем роде гениальным гением. Он мог помирить всех, включая Америку и СССР, взятки от него переползали в карман ответственным товарищам сами, и к тому же Паша был очень красив. Через час гений сидел в кабинете у директора вместо родственника и Машиных слез. К пяти часам дело было закрыто.

Мне за проявленное мужество и отрицание очевидных фактов был подарен диск Синатры, Машу устроили в другую школу на практику, мама обозвала Леву с его хохмами козлом, Фима отнервировал маму, подарив ей красивое бриллиантовое кольцо, и все успокоились. Пионервожатой я звонить боялся.

Однако через год мы встретились снова. На свадьбе. И уже обнимались как близкие родственники. Мария Коган подарила нашей семье трех очаровательных детей. Сейчас они уже взрослые. Два картинных плейбоя и просто очень красивая Рашель.

– А что стало с бриллиантами у Ленина в голове? – спросила меня представительница детского журнала.

– Слух о бриллиантах в голове у Ленина и золотых монетках в заднице памятника через какое-то время все-таки разлетелся по городу. Нехорошим утром на дачу к Фиме нагрянули люди в погонах. Они знали, где искать, как найти и что взять. Ленина били по голове кувалдами, но он был довольно крепкий и какое-то время сопротивлялся. Наконец его полностью расфигачили. И… Ничего не нашли. Редкий случай, когда правоохранительные органы, извинившись, ретировались. Фима написал на них жалобу в ЦК КПСС, но дело замяли. Кого-то все же уволили из милиции. И все. Разбитого вождя революции простить было сложно. Про Фиму постарались забыть.

– А где же были бриллианты?

– «Вы меня стесняете смехом!» – как сказали бы в Одессе. Их там никогда не было. Бриллианты были с самого начала в Москве, у мамы в какой-то кастрюле. Коварный план был разработан дедушкой и Ефимом. Было же понятно, что рано или поздно кто-то проболтается. Так и вышло. Зато от семьи после этого скандала отстали навсегда. Вскоре Фима со всеми домочадцами эмигрировал. Вагинку не пустили. Доказать, что она еврейка, было сложно. Ефим Рувимович теперь живет между Тель-Авивом и Нью-Йорком. Бывает в Москве. Стал совсем стареньким и плохо слышит, хоть и миллиардер…

– Вы знаете, Александр Андреевич, при всем уважении к вам эта история для детского издания не годится. Нам же надо написать, как хорошо и морально правильно было в СССР.

– Действительно, это не для вас, – ответил я и стал звонить Ксении Соловьёвой, редактору любимого Tatler. Краем глаза я посматривал в зеркало.

А очки действительно меня старят, что в пятнадцать лет, что теперь.

Но разве я разглядел бы тогда Машу, а много лет спустя Любимую, если бы их не было?

На страх агрессору

Утро было прекрасным. Фитнес, хамам, массаж, бассейн, душ, крем. Я поднялся в спальню. Любимая уже уехала по делам. Горничные шныряли тихо и незаметно. Что же касается хозяина дома, то доведенные годами до автоматизма движения гнали тело вперед к тумбочке около кровати. Запястье требовало часов, брюки – бумажника, а пиджак – ручек.

И вот тут оно екнуло. Нет, это было не сердце. Это было значительно ниже и шло туда к… В общем, куда надо, туда и шло.

Эта вещь совершенно не должна была здесь быть. Она была инородна моей родной тумбочке и мне лично.

Около нашей свадебной фотографии, на которой я с любимой, молодой и красивый, а она (как всегда) беременна, лежал бархатный мешочек с жемчужным ожерельем внутри. Мешочек был из Гонконга, чему соответствовали надпись на нем и запломбированный сертификат, гарантирующий качество изделия.

Ужас был в другом. Я смутно помнил, что я что-то в этом духе кому-то покупал, но когда и кому – отрезало из моей памяти намертво. Очевидно, любимая этот несостоявшийся подарок нашла. Мало того, что нашла, так еще и положила на тумбочку перед нашим самым дорогим фото. А что это значит? Это значит, что все. Придется что-то говорить, мычать, блеять и оправдываться. Ненавижу. Весы не переносят скандалов. Мы тихие, спокойные люди. Другое дело – телец, вернее, телка…

Я медленно оделся, механически застегнул часы, поправил бабочку и сел завтракать. Надо было все обдумать и постараться найти выход из ситуации.

Откуда взялся этот жемчуг? Скорее всего, я купил его кому-то в подарок и начисто забыл об этом. «Да, наверное, так и есть», – повторял я в сотый раз сам себе. Если забыл, значит, ничего серьезного. Собственно, какая теперь разница, для кого я это покупал. Надо что-то объяснить любимой. Но что? Что можно объяснить в этом случае?

Версия номер один. Купил дочке. Одной или другой. Но они жемчуг не носят, тем более ожерелье. Не пойдет. И за идиота их папа тоже не проканает. Мол, купил, не подумав. Так, забыли эту историю.