Вы станете моей смертью

И насчет Гилберта она оказалась права. Моя свинка стала гораздо счастливее, когда родители разрешили мне купить ей пару. Правда, когда Джордж умер, Гилберт был так безутешен, что через три дня скончался и сам.

Я разглядываю полутемное помещение, нервно прикусывая щеки. Я еще ни разу не бывал в барах, о чем я периодически сообщаю при самых разных обстоятельствах.

– Так вот где ты работаешь, да?

– Да, – отвечает Матео. – Хозяин обычно не появляется раньше двух, так что, думаю, можем пока перекантоваться здесь. – Он идет к бару и, исчезнув где-то за стойкой, появляется с парой стаканов, которые наполняет водой из-под крана в маленькой раковине. Один стакан он передает мне, а сам садится за стол рядом с Айви. Я сажусь на стул напротив него и делаю большой глоток. Во рту становится уже не так противно.

– Все нормально? – спрашивает Матео.

– Не уверен, – отвечаю я тихо. – А у тебя?

– Та же фигня. – Матео качает головой и зараз осушает половину стакана. – Это был настоящий кошмар.

– Точно. – Я вытираю рот тыльной стороной ладони. – Не совсем то, что я представлял, предлагая воссоздать «Лучший день в жизни».

– Лучше бы мы пошли в долбаный океанариум.

У меня не получается сдержаться: несмотря на все случившееся, я фыркаю от смеха. Конечно, скорее истеричного.

– Согласен.

Выражение лица Матео меняется. Он все еще напряжен, но теперь более сосредоточен, словно готовится заглянуть в тайные чертоги моего разума. Я хорошо помню этот взгляд у его мамы – забавно, сам он всегда ненавидел этот ее взгляд.

Отлично знаю, что сейчас будет.

– Кэл, – произносит Матео и делает короткую паузу. – Что это за девушка?

– А? – Я отпиваю из стакана, чтобы потянуть время.

– Твоя подружка. Которая там работает. – Тон Матео становится резче, а я все продолжаю пить, старательно избегая его взгляда. – Мы, случайно, не в ее студии были?

– Да, – вырывается у меня. Черт! Не стоит мне сейчас распускать язык. Надо подумать. И поговорить с Ларой. Я достаю телефон, добавляя: – Но ее там не было.

– То, что мы ее не видели, еще не значит, что ее там не было, – благоразумно подмечает Матео. – Ты сказал, она там каждый вторник, так?

– Обычно. – Мои пальцы порхают над телефоном, набирая сообщение Ларе.

«Ты в студии?»

– Так почему бы ей не быть там и сегодня? – спрашивает он.

– Не знаю. – Я гипнотизирую телефон, молясь, чтобы она ответила как можно быстрее, и сердце на мгновение замирает, когда я наконец вижу ее ответ.

«Нет, сегодня не получилось».

Глубокий вдох. Я невероятно этому рад, но…

«Почему?»

«Решила пойти на мастер-класс по керамике!» Сначала появляются черные буквы, а потом фотография покрытого глазурью зеленого горшка у печи для обжига.

На несколько секунд меня накрывает волной облегчения, а потом так же быстро отпускает. Потому что все это по-прежнему не объясняет того, почему Бони… или кто бы это ни был… оказался в студии.

«Надо поговорить», – пишу я в ответ. Она отвечает не сразу, и мне приходится добавить: «Срочно».

– Кэл, – зовет Матео. Когда я поднимаю глаза, он все еще смотрит на меня своим рентгеновским зрением. – Ты сейчас ей пишешь?

– Да. Она говорит, что ее там не было. – Я понимаю, этого мало, чтобы ответить на все вопросы, и оглядываюсь в надежде как-то сменить тему. Слева от нас на стене висит большой телевизор, и я указываю на него. – О, можно включить? Вдруг что-то попало в новости.

Взгляд Матео говорит о том, что наш разговор не окончен, – это он тоже унаследовал от матери, – но Матео все же направляется к телевизору.

– Да, давай. И в телефоне посмотри. – Он идет к бару и достает с деревянной полки на стене пульт.

Экран оживает и пронзает тишину настолько громким звуком, что мы вздрагиваем. Матео тут же убавляет громкость. Включается местный спортивный канал, и мы щелкаем по кнопкам, пока не натыкаемся на мужчину в рубашке и при галстуке с красной пометкой внизу экрана: «Срочные новости».

– Он около арт-студии, – говорит Матео, поворачиваясь к столу, но не отрывая глаз от экрана.

Сердце бешено стучит. От вида этого здания на экране телевизора пережитый ужас снова накрывает с головой.

– Черт! Ты думаешь?..

– Тсс! – произносит Матео, снова прибавляя звук.

– …Полиция активно ищет любую информацию по наводке, которую получили и они, и продюсеры передачи «Репортаж Хокинса» незадолго до того, как в этом самом здании было обнаружено тело неизвестного молодого человека, – вещает репортер.

Господи. Тело.

Это слово повергает меня в ужас. С того момента как мы ушли из студии, я твердил себе, что это, вероятно, ошибка. Может, парень просто потерял сознание. Или спит. Или дурачится. Я хватался за эти дурацкие предположения, как за спасительную соломинку.

– Значит… если мы видели тело… – Голос мне изменяет, я никак не могу произнести имя Бони.

– Неизвестно чье, – быстро говорит Матео. Но, похоже, ему от этой фразы не легче.

Репортер смотрит прямо в камеру.