Вы станете моей смертью

Торжественный прием – не самая твоя большая проблема, Айви. Отгоняю эту противную мысль каждый раз, как только она начинает закрадываться в мое сознание, потому что сейчас мне отчаянно нужно верить, что я все еще могу устроить для моей мамы идеальный праздник. Оставлять на сборы полтора часа все равно было глупо. Я просто не успею помыть голову, а лучше уберу волосы в высокую прическу. Сделать французский узел, как у мамы? Увы, я не знаю как, придется смотреть видео на «Ютьюбе», на что у меня совершенно нет времени.

Мой мозг продолжает прокручивать разные сценарии, добавляя и вычитая минуты, будто все проблемы сегодняшнего дня можно решить, составив правильное расписание. Кэл в это время уже выруливает на стоянку за невысоким зданием из красного кирпича. Повсюду стоят обшарпанные белые фургоны с изображением огромного ножа на боку.

– Ну вот, теперь ясно, почему их так называют, – говорит он, вставая на единственное свободное место между двумя фургонами-убийцами. – Неужели никому в этой компании не приходила в голову мысль, что с таким рисунком они рекламируют скорее серийных маньяков, чем услуги по заточке ножей?

– Это вроде как их прикол. Их клиенты даже расстроятся, если вдруг фургонов-убийц не станет, – говорит Матео, отстегиваясь. – Надеюсь, мы ненадолго.

Я не хочу терять его из виду. Как ни странно, машина Кэла кажется мне единственным безопасным местом на Земле. Нам лучше держаться вместе.

– Я с тобой, – говорю я, опуская капюшон толстовки Дэниела.

– Хорошо, – соглашается Матео.

Когда мы идем по забитой фургонами-убийцами стоянке, я вся покрываюсь мурашками и никак не могу отделаться от мысли, что это место идеально для скрытой атаки. Впрочем, кроме нас, тут больше никого нет, и мы быстро добираемся до двери под навесом. Матео открывает ее под оглушительный звон колокольчика и пропускает меня вперед.

Стены узкого коридора украшены десятком рамок с грамотами за победу в номинации «Лучшие в Бостоне», но, когда мы проходим мимо, я замечаю, когда их выдавали. Самые поздние получены восемь лет назад, а значит, годы расцвета у «Соррентос», по-видимому, позади.

Матео осматривает коридор.

– Не могу вспомнить, куда дальше. Я был тут только один раз.

Очень кстати из открытой двери в конце коридора выходит пожилой мужчина. Он так пугает меня своим появлением, что я чуть не вскрикиваю.

– Здравствуйте! – говорит он.

– Здравствуйте, я вам звонил… – начинает было Матео, но мужчина обрывает его жестом руки.

– Я сейчас занят. Дайте мне пять минут, идет? Потом помогу, чем могу.

Он исчезает прежде, чем я успеваю сказать, что у нас нет пяти минут.

Я недовольно ворчу:

– Может, пойти за ним?

Матео, уперев руки в бока, изучает коридор.

– Не хочу его злить. Все равно надо кое-что тебе показать. – Он вынимает из кармана телефон и разблокирует его. – Пока мы ехали, я поискал этого парня, Доминика Пэйна, в Интернете. Ты, наверное, тоже?

– Э… да, – говорю я, одергивая толстовку. Не хочу признаваться, что большую часть времени планировала, как буду готовиться к вечерней церемонии награждения. – Вернее, пыталась, но у меня постоянно пропадал сигнал.

– Видела статью в «Геральд», что его галерея почти обанкротилась?

– Что? Нет! – Матео показывает мне экран своего телефона, и я быстро пробегаю статью глазами. Она вышла год назад и рассказывает о том, как Доминик Пэйн и несколько других художников открыли грандиозную галерею на Ньюбери-стрит и тут же столкнулись с финансовыми трудностями. От закрытия их спас, как объясняет Пэйн в статье, «сторонний инвестор».

– Удобный, но таинственный источник денег, – говорю я, закончив читать.

– Тоже так подумала? У парня появились проблемы с деньгами… и вдруг он их решает. Как Отем, только масштабнее. – Матео мрачнеет. – Да и кому нужна студия, если ее нельзя сдавать?

Хочется ему напомнить, что именно так я и сказала, когда мы увидели, как Бони заходит в то здание.

– Тому, кто проворачивает какие-то темные делишки. И хочет списать все последствия на новых владельцев.

– Отправлю статью Кэлу. Думаю, он согласится, что мисс Джемисон в этом тоже замешана.

– Надеюсь, – говорю я, закусывая щеку. – Мастер-класс по керамике, чтоб его! Та анонимная наводка наверняка насчет нее. Я к Бони и близко не подходила.

Матео трет подбородок.

– Возможно, это было и необязательно.

Я удивленно поднимаю на него глаза.

– Что?

– Ты услышала какие-то звуки, которые и привели тебя к Бони, так? Может, тот, кто его убил, заметил тебя и решил перевести стрелки? – Я удивленно вздыхаю, а он пожимает плечами. – По-моему, анонимная наводка вообще полная брехня.

Прежде чем я успеваю ответить, раздается голос:

– Извините, что заставил ждать.

К нам снова выходит тот мужчина; я была так поглощена разговором с Матео, что совсем забыла, что мы кого-то ждем. Мужчина коренастый и седой, в рубашке с логотипом «Соррентос», вышитым белыми буквами.