Вы все жжете! Часть 1

— Но судьба его тут же наказала, — успокоившись и от такого малого участия, продолжил Франциск, — выбрав в этот раз Альвендуа. Поскольку твоя потенциальная свекровь устроила скандалы где только можно, а Антуан, поняв, что под колпаком, трезво оценил силы и отказался выставлять голема, то ректор попросил Шарля сняться с соревнований, пообещав именную стипендию. Мажонок поломался для приличия, но после того, как ректор добавил обещание закрыть глаза на одно правонарушение, намекнув, что в противном случае любую оплошность раздуют до полноценного отчисления, наш приятель решил, что доводы убедительны, а сам он победителем уже побыл.

— Может, ему очень деньги нужны? — не удержалась я.

— Дорогая, ты о ком? — недоумевающе уточнил Антуан, о котором я благополучно забыла.

— Наверное, о том, у кого голем — куча ненужного металлолома, — хихикнула Соланж. — Разваливающегося на ходу.

— Да, тому деньги точно бы не помешали, — согласилась Вивиана. — А еще прямые руки и голова на плечах. Маг, у которого плохо работает голова, — это даже не полмага, а так, ходячее недоразумение. Смотрю, Буле из участников выбыл еще до начала соревнований.

Она высказала это с такой удовлетворенностью, словно лично приложила руку к отстранению соперника, убранного исключительно из-за отсутствия прямых рук и хорошо работающей головы, а не из-за интриг старшей Альвендуа. Соланж тоже бросила едкий комментарий, заслужив одобрительный взгляд Антуана, а мне стало ужасно обидно за Шарля. Несправедливо, что виноват один, а убирают и его, и невиновного.

Антуан включился в снисходительное обсуждение участников, а Франциск недовольно сказал:

— Огонек, не отвлекайся. Шарль теперь совершенно свободен и ждет нас в аудитории рядом для обсуждения похода за личным делом Валери. Твоя задача — немедленно отделаться от Антуана, который взбесится, если увидит, что ты о чем-то договариваешься с его, прямо скажем, врагом.

Тут Люсиль громко и восторженно ахнула. Я подняла взгляд от Франциска, подалась вперед и замерла, пораженная открывшимся зрелищем.

Не было мелких и невзрачных големов. Не было арены, прикрытой крошечным куполом. Было огромное поле, на котором примеривались друг к другу исполины. И были они столь близкими и столь пугающими, что казалось, одного движения с их стороны достаточно, чтобы уничтожить всех зрителей. Я украдкой огляделась. Помещение ничуть не увеличилось, и все же создавалось полное впечатление наблюдения издалека за битвой воды и огня. Да, первая схватка началась. И пусть пока два гиганта, сотканных из стихий, лишь примерялись друг к другу, но и это впечатляло. Огненный голем махнул языком пламени, отдаленно похожим на конечность, зрители азартно заорали, у водяного зашипела, испаряясь, голова. На нас пахнуло влажным жаром перетопленной ванной. Создатель водяного голема заволновался, выравнивая баланс. Даже отсюда было видно, как у него затряслись руки. Впрочем, скорее от неожиданности, чем от напряжения: урон некритичный: у голема что голова есть, что нет — разницы никакой. Для боевых качеств, конечно, с эстетической точки зрения голем без головы выглядит хуже. Для напавшего удар тоже не прошел даром — конечность укоротилась, пламя в ней потемнело. Этак они просто друг друга уничтожат — один испарится, другой потухнет…

— Зрелищно, конечно, — небрежно заметил Антуан. — Огненных вообще редко выставляют, они самые сложные в управлении.

Создатель огненного голема быстро понял свою оплошность. И теперь огонь кружил вокруг воды, избегая любого соприкосновения. Танец огня был завораживающе прекрасным, я чувствовала каждое движение, словно огонь был во мне, словно я сама была огнем. Водяной был более неповоротливым, его создатель не озаботился нормальной защитой, так что исход был предопределен.

— Огонек, — прошипел Франциск, — заканчивай любоваться, не в театре. У нас дело. У нас Шарль страдает в одиночестве от несправедливости бытия. Прощайся с женихом и быстро на выход.

Лучше всего было улизнуть незаметно, не прощаясь и ничего не говоря, пока наша компания увлечена разыгрывающимся представлением, что я и попробовала провернуть. Но, по-видимому, Антуана я интересовала куда больше, чем големы, потому что он мгновенно встрепенулся и спросил:

— Что-то случилось?

— Мне нехорошо. Голова закружилась, — выпалила я первое, что пришло в закружившуюся голову. — Я, пожалуй, уйду.

— Действительно. — Вивиана величаво поднялась. — Я тебя понимаю, Николь. Мне тоже нехорошо. На кого здесь смотреть? Жалкие потуги на магические бои. Фу.

Последнее она практически выплюнула, разом перечеркивая достижения всех участников, в том числе и прошлогоднее — своего брата. Хотя наверняка для них все, что ниже первого места, не достижение.

— Нет-нет, — перепугалась я. — Зачем же вам лишать себя удовольствия ради меня?

— Быть рядом с тобой — единственное мое счастье, — ответил Антуан. — И потом, разве могу я позволить тебе идти одной? Вдруг ты потеряешь сознание?