Выбор

Под вечер внезапно ударил мороз, и увязшая в грязи карета намертво примерзла к дороге.

– Сколько раз я себе говорил тебя не слушать? – простонал полугном после того, как мы втроем тщетно попытались вызволить карету.

– Не знаю, – ответила я мрачно. У меня болело все тело, но улизнуть от обязанности нахлестывать лошадей, пока мужчины толкали карету, я не смогла. Мерзнуть ночью в лесу, в котором водятся непонятные зюки, мне не хотелось.

– Вы же маги! – обличительно сказал кучер. – Сделайте что-нибудь!

Мы виновато переглянулись. Можно было бы что-то сделать, если бы у нас при себе был хоть один учебник или конспект. А так ни я, ни Отто не могли вспомнить подходящего заклинания.

– Я боюсь ночного леса, – сказал кучер.

– Вы же ездите по ночам, – возмутилась я, стряхивая с себя его руки.

– Так то – ездить, а то – стоять, – возразил кучер, но к Отто обниматься в поисках поддержки почему-то не полез.

В глубине леса что-то зашуршало, раздался далекий вой. Кучер по-бабьи взвизгнул и полез прятаться в карету. Щелкнул, закрываясь, замок на двери.

– Ты не боишься? – спросил меня Отто, нервно хватаясь за бороду.

– Нет, – солгала я, прикидывая, удобно ли будет приехать в Университет в казенной карете со сломанной дверью. Или прятаться все равно не стоит, зюку это не остановит?

– Ну и правильно, – быстро согласился друг. – Чего тут бояться? Чего мы в темном лесу не видели, да?

Я пару раз щелкнула пальцами, и дрожащие огоньки осветили кусочек дороги и темные голые деревья.

– Что там трещит? – нервно сглотнув, спросил Отто.

– Я ничего не слышу, – сказала я, прижимаясь спиной к карете. – Секира у тебя?

– Ритуальная, – признался полугном. – В багаже.

Я тяжело вздохнула. Если секира ритуальная, то уговаривать лучшего друга использовать ее для защиты против лесных жителей не имеет смысла. Не согласится все равно.

– Жалко, твоя шпилька пропала, – сказал полугном и начал напевать какую-то песенку, чтобы заглушить звуки леса.

Я поежилась, как будто мне за шиворот сыпанули снега. Без верного украшения я чувствовала себя чуть ли не голой. Проклятый некромант то ли унес ранившую его шпильку, то ли она сама куда-то закатилась. Сколько ни искали ее Ирга с Отто, так и не нашли. Теперь мне приходилось полагаться только на обычные защитные артефакты, свою хилую боевую магию и маленький кинжал. Небольшой арсенал для противостояния темному лесу, таящему в себе неизвестно какие опасности.

– Ола, – сказал Отто почти паническим голосом, – оно приближается.

– Слышу, – отозвалась я уже с козел. Каким образом я туда забралась, я не ответила бы даже под пытками.

Треск, скулеж и подвывание становились все ближе. У меня заклацали зубы. Полугном подергал ручку кареты, там заскребся и запищал кучер. Поняв, что это бесполезно, Отто взобрался ко мне на козлы и посмотрел на волнующихся лошадей.

– Может, теперь карету с места сдвинут? – с сомнением в голосе сказал он.

– Не с нашим счастьем, – отозвалась я, готовясь – в очередной раз – дорого продать свою жизнь.

На освещенный участок дороги выбежали огромные животные, лохматые, с гигантскими клыками.

– Волки! – заорала я, обхватывая Отто руками и закрывая глаза.

– Орочьи волкодавы! – укоризненно произнес знакомый голос.

– Привет, Живко, – хриплым от пережитого волнения голосом сказал полугном. – Что ты здесь делаешь?

– Псов перегоняю из питомника к заказчику, – охотно объяснил орк. – Ольгерда, ты там еще со страху не умерла? Они мирные, не тронут.

– Не сомневаюсь, – сказала я, не отпуская Отто. – Вон какие клыки! Небось булочками на завтрак питаются.

Живко рассмеялся. Его теплый бархатистый голос прогнал мои страхи, и я открыла глаза.

Парень гарцевал на лошади рядом с каретой и смотрел на меня, радостно улыбаясь.

– Я рад тебя видеть, – сказал он, поймав мой взгляд. – Ходили слухи, что вас с Отто заперли в какой-то глуши за то, что вы магистру Бурику отрастили рога.

– Это не мы, – сомневаясь в собственных словах, сказал Отто. – Во всяком случае, это было уже после нашего отъезда.

– Может быть, какая-то остаточная магия в нашей мастерской, в которую он сунулся для ревизии, – предположила я. – Во всяком случае, мы про это ничего не слышали.

– Еще бы, – опять блеснул улыбкой Живко. – Это строжайшая тайна.

– А ты откуда тогда знаешь? – полюбопытствовала я.

– Мой родич, у которого я живу в Чистякове, шаман, и он эти рога отпиливал. Ваш магистр сам их свести не смог, а к коллегам обратиться побоялся.

– Если он ими обзавелся в нашей мастерской, нам конец, – пробормотал Отто. – Диплома мы не увидим никогда.

– Поздно сожалеть, – сказала я. – Хуже уже не будет. Живко, ты поможешь нам убраться отсюда?

– За поцелуй, – согласился орк.

– Хоть за два, – сказала я, радуясь тому, что полумрак скрывает уродующие меня шрамы.

Живко с Отто извлекли наружу кучера, орк привязал к собакам специальные лямки и прицепил их к карете, они дернули, где-то треснуло, заскрипело, и мы поехали. Я завернулась поплотнее в шубку и решила подремать, чтобы завтра предстать пред светлые очи начальства в лучшем виде.