Выбор

— Так нет же, товарищ Сталин! Она провела подготовительную работу так, как никто до нее не проводил. Она получила доступ к спискам должников ведущих банков Испании и Франции. Всем не хватает денег. У нее доступ к спискам должников на всех континентах, в том числе — должников в самом Вашингтоне. Человек, которому позарез нужны деньги, почти наш. Нужно только эти деньги предложить, умело предложить. А уж она-то умеет. Она может опутать шпионской паутиной столицы Европы, а может быть, и Вашингтон. Ей осталось только из списка должников выбирать, как из сети, самых жирных лещей. Среди должников множество мелкоты. В то же время в долги попадают и большие люди. Свой финансовый крах они скрывают и ради денег готовы на все. Не знаю, кто в этих списках, но может оказаться кто угодно, хоть советник самого Рузвельта…

Мессер запнулся, понимая, что хватил слишком высоко.

— Ну не советник президента США, так замминистра, шифровальщик Пентагона, секретарь директора Федерального бюро, начальник полиции столицы, черт побери. Ей остается только выбирать, кого вербовать.

— Так, значит, она не убежала?

— Нет, конечно. Мы не так ее поняли. Она маскируется.

— Уж слишком необычно…

— Она — моя ученица. Это я приказал ей искать необычный путь. Самый необычный. Такой, по которому никто раньше не ходил. Такой, на котором никто в ней не заподозрит сталинскую разведчицу.

— Она написала абстрактную картину!

— А вы хотели, чтобы она не отклонялась от канонов социалистического реализма?

— Ее понесло в объятия белогвардейцев!

— А вы хотели, чтобы она вступила в испанскую коммунистическую партию?

— Она снюхалась с банкирами и вошла в их круг!

— А вы хотели, чтобы она начинала с организации колхозов?

— Мессер, мне больше нечего возразить.

— Знаешь, Сталин, ведь в чем-то она даже тебя превзошла.

— Меня?!

— Ты грабил банки, а она решила, что банки не надо грабить. Их надо охранять, брать под покровительство, прикрывая теплым крылом. Я был против нее. Это я проиграл. Созывай Политбюро, я под стол полезу, себя козлом назову.

— Не надо, Рудольф. Мы все проиграли. Мы недооценили нашу Жар-птицу. Выходит, она работала на нас так, как никто не работал. Она точно выполняла инструкции и ни одну не нарушила. Мы этого не поняли. Не будем об этом. Тут ничего не изменишь. Именно в этот момент ее убивают.

6

Брызнула голова восточной повелительницы, царицы шамаханской. Рванулся конь, взбесился. Безголовое тело повалилось из седла. Взвыли-взревели вокруг. Паника-истерика, на непонимание помноженная, подавила сразу всех на террасе «Сон Виды»…

Где-то далеко-далеко в чистом небе громыхнуло. Так в Испании бывает. Иногда. И закричали-завизжали вокруг: «Убита Птица огня! Птица огня убита!»

Не поняли люди, что случилось. И полиция не поняла. Это, ясно, не взрыв. Но это и не пуля. Пуля дырку пробивает, а не разбивает голову в отвратительные серые брызги. Да и неоткуда пуле прилететь. Снизу из долины миллиардеров не могла она сюда залететь — не та траектория. И с гор соседних тоже — далеко. Потому о пуле даже и версии не возникло. Более вероятно — голову раздробила небесная сила…

С таким выводом не поспоришь. Все тут понятно. Кому непонятно, пусть ищет другую версию.

7

Далеко внизу, в долине псы лаем захлебываются. Кто-то уходит от погони. А тут, на карнизе меж камней, тихо.

Ударил откат Макара в плечо. Звук выстрела исказил глушитель, в облака бросил. От звука этого змея в камнях встрепенулась и ящерки в тень побежали.

Спешить группе некуда. Можно работой своей любоваться. Любит человек, дело трудное завершив, созерцать трудов своих результаты. Нелегко было выследить Жар-птицу. Выследили. Нелегко одним выстрелом голову разломить. Разломили. И готовы выполнить любое задание партии и правительства!

Через прицел, через бинокли, через оптический дальномер группа результат работы обозревает. Паника там, у «Сон Виды». Никто ничего не понимает…

Стукнул Ширманов Макара по плечу:

— Молодец! Знай, если бы отказался стрелять, я бы тебя тут же и пришил бы вот из этого «люгера». А так тебе орден. Не знаю насчет «Ленина», но «Красное Знамя» точно заслужил. И я тоже.

Погладил Макар ружье со странным названием «СА». Сильная штука. Изрыгнул затвор гильзу. От гильзы легонький дымок и горький запах, который хочется вдыхать. И из распахнутого казенника — горький запах сгоревшего пороха и масла ружейного…

Тут Макара и озарило. Открылся ему смысл таинственного сокращения «СА»: Сталинский Аргумент.

ЭПИЛОГ