Выбор

Над всей Испанией чистое небо. Тут, в Испании, не бывает тяжелых затяжных дождей. Тем более — дождей со снегом, с хрустящими каплями-кристаллами. Редко-редко — хмурая мерзость. Как исключение. А, как правило, бывают тут теплые средиземноморские ливни: потоки чистой небесной воды из прозрачного неба вдруг обрушиваются на землю и скалы, на моря и порты, на мосты и дороги, на мельницы и харчевни, на дымящие паровозы и бегущих путников. Вода внезапно переполняет сухие русла речушек и рек ревущими мутными потоками, несущими к морю могучие валуны-каменюги, и вывернутые с корнями деревья, и выгребную грязь городов, и телегу зазевавшегося торговца, круша и перемешивая ее с обломками гранитных утесов. Вода с небес обрывается вдруг и вся сразу. И громыхают тропические раскаты, и молнии секут звенящее небо, и сквозь грозу сияет солнце безудержной радостью, изукрашивая небо небывалыми радугами. И расцветает все, и капли долго еще сверкают и трепещут на широких листьях.

Но снова нездешний заморский африканский жар обнимает Испанию, сушит земли, болота и русла рек, загоняет прекрасную страну в тяжелый липкий полуденный сон с кошмарными видениями. Под солнцем Испании, под ее небом, лучами прошитым, по горячим отвесным уступам сквозь колючие заросли золотой ящеркой неслышно скользит гибкий чумазый мальчишка-оборванец… Вперед и вверх. К вершине. К старинному замку. К прекрасному отелю «Сон Вида». Чумазым тут не место. Сюда оборванцев не пускают. На то охрана выставлена в ущелье у моста, у единственного прохода в долину миллиардеров. А помимо того, тут полицейские посты, тут патрули с собаками рыщут. Чужаков тут стреляют без предупреждения. Стреляли и в нашего оборванца и свору псов на него спустили. Но оборванец проходил и не через такие кордоны. Привычен. Ушел от собак. След запутал. Теперь — вверх. Выше и еще выше. Внизу — зеленая долина с игрушечными белыми дворцами. Внизу — голубые бассейны. Внизу — лимонные сады и пальмовые рощи. Сквозь заросли цветов бегут с гор гремящие чистые реки. У самого моря блестят-переливаются соляные болота в камышовых зарослях. Оттуда снизу — песий лай и крики погони. Охранники не угомонятся, пока нарушителю голову не прострелят. Псы не утихнут, пока нарушителя не раздерут в клочья.

Прекрасная Испания, отдадим тебе должное: зверства в тебе тоже хватает. С избытком. Лучше не попадаться. Потому чумазый рванул к болоту, сквозь лезвия осоки, сквозь гудящий комариный звон, через чваканье топей ушел в сухое хрустящее мелколесье и теперь, задыхаясь, кислый пот с лица рукавом стирая, уходит туда, где его появление меньше всего можно предполагать: к вершине скалистой горы, к «Сон Виде», туда, где собак больше, где охрана злее, где грохочет-звенит маскарад. Там собрались все те, кто правит Испанией и Европой.

Если будет война, то тут, на островах Балеарских, резидентуру нелегальную неплохо иметь. Гибралтар рядом. И Барселона. И Африка. И Франция с Италией… Море не зря Средиземным зовут.

Тут узел при любом раскладе завяжется. При любом событий развороте с Балеарских островов божественный вид открывается на ситуацию стратегическую…

Но люди приближения войны не видят. Дыхания близкой войны не замечают ни матросы «Нельсона», ни их командиры, ни журналисты на берегу, ни депутаты в парламенте, ни дипломаты в посольствах, ни генералы в штабах, ни банкиры в конторах, ни министры в правительстве. Войны приближение чувствуют только разведчики и чародеи. Самые проницательные. Нутром. Словно ласточки — приближение катастрофического землетрясения.

Чумазый оборванец карабкается все выше и выше. Он из тех, кому начало Второй мировой войны представляется естественным и неизбежным, как затмение Солнца в точно вычисленный момент.

Публике же интернациональной, которая сейчас веселится под пальмами на широкой террасе у «Сон Виды», приближение войны не снится даже в кошмарных испанских снах. Этим людям не до войны. Они заняты. Они танцуют. Они смеются. Они пьют прохладительные напитки. И горячительные. Они целуются. Сегодня у них карнавал. Из черных подвалов катят виночерпии дубовые бочки с драгоценными винами. Огромная жаровня — прямо под орхидеями. Горький дым над дорожками стелется. Повар-виртуоз над раскаленными решетками работает, на поварят покрикивает. Официанты вышколенные меж гостями скользят со сверкающими серебряными подносами. Аромат цветов, аромат духов, аромат вина. Тихий говор плещется горной речкой. Все ждут…

Сегодня тут, в «Сон Виде», будет самая роскошная женщина острова, а возможно, и всей Испании — сеньорита Анастазиа де Стрелеза, Птица огня. Остров любит эту птицу. Птица огня несет острову богатство и процветание. Остров говорит только о ней, слухи опережают ее появление: известно даже, во что сеньорита Анастазиа будет сегодня наряжена — она появится в одеянии восточной повелительницы. Вот она! На великолепном жеребце, в расшитом золотом седле — повелительница-персиянка: из-под шелковой, перевитой жемчужными нитями чалмы, сквозь прозрачную вуаль — капризный прищур. За нею — кавалькада сияющей свиты…