Выбор

Дрожь палубы под ногами усилилась, столбы дыма из труб стали толще и почернели, влекомая буксирами ''Мавритания'' сначала совсем медленно, потом быстрее и увереннее начала отходить от причала, полоса воды между нами и землёй становится все шире. Толпа затихла, провожая нас взглядами, самыми разными, весёлыми и грустными. Вдруг накатила печаль, какая-то тоска… Заметила, как вдруг примолкли ещё минуту назад смеявшиеся подруги. Расставание… Пусть всего на месяц, но все же… Все же… Как много вместе пройдено, пережито… Радостного и страшного… Простого, обыденного — и запредельного, не от нашего мира. Быстрым движением утерла навернувшиеся слезы, почувствовала, как сильная рука Клайда обняла меня и прижала, положила голову ему на плечо. Слышу шепот.

— Все хорошо, любимая. Бывает, что приходится и расставаться.

— Больно, Клайд… Знаю, что пройдет, что скоро мы вернемся… Но все-таки…

Он ласково поцеловал меня в висок, погладил по голове, стало спокойно и тепло.

— Мне тоже больно, Берт, не буду скрывать. Это значит — мы все настоящие друзья, все — настоящее. Верно?

Клайд подмигнул и показал на причал.

— Пока ещё недалеко, сними их. Видишь, они все ещё стоят, не уходят. Им тоже грустно и больно. И это — хорошо, тем радостнее будет возвращение…

Вот эта фотография… Удаляющийся причал и Джил с Сондрой, смотрят нам вслед, их руки на ограждении, словно не хотят отпускать…

Несколько следующих страниц…

Три года новой жизни… Рождение детей, Эвелин и Сэма… Друзья… Я уже давно не та робкая наивная девочка, что приехала в Ликург с широко раскрытыми глазами и радужными надеждами. Но… Этот огромный океанский лайнер… Бескрайняя сверкающая гладь от горизонта до горизонта… Бездонное чистое небо… Передо мной раскрылся целый неизвестный и загадочный мир, а так как со мной был Клайд — я позволила себе снова стать восторженной девчонкой из Бильца, которую поражало все вокруг, от праздничной сутолоки, до грозно вздымающихся труб, изрыгающих густой черный дым. Мне было интересно абсолютно все, и Клайд, снова, наконец, оказавшийся в море, щедро и с неменьшим восторгом рассказывал, рассказывал… Мы словно дети, взявшись за руки, гуляли по бесконечным палубам и коридорам, ухитрившись облазить весь корабль, от нашего первого класса до машинного отделения. Каким-то чутьем Клайд безошибочно находил дорогу в запутанных коридорах и отсеках, иногда от глубины, на которую мы спускались, от низкого гула огромных машин, замирало сердце. В один из таких походов нас даже задержали вахтенные и препроводили сначала к помощнику капитана, а потом заинтересовался даже сам Артур Рострон, герой спасения пассажиров «Титаника». Оказалось, на нас обратили внимание, одинокая парочка, бродящая где угодно, кроме своей роскошной верхней палубы, выглядела необычно. Так мы и предстали перед капитаном «Мавритании». Клайд развел руками, извинился за беспокойство и просто сказал, что давно мечтал путешествовать с любимой женой на этом корабле. Рассказать о его знаменитом капитане… Я старательно делала умильные глазки, вспоминая Джил. Рострон явно сначала собирался сказать что-то резкое о двух зеваках, путающихся под ногами, но… Клайд кое-что упомянул о «Титанике», «Карпатии», глаза капитана чуть расширились, затуманились воспоминаниями. Такого собеседника Артур Рострон упускать не собирался, вот мы и оказались за капитанским столом, так стену в нашей библиотеке украсили фотография и автограф.

Дни проходили в прогулках, разговорах обо всем на свете, стояла замечательная погода, я не могла надышаться соленым океанским воздухом. А потом наступала ночь… От воспоминаний становится жарко, мы… Мы узнали друг друга так полно, как я и и мечтать не могла, путешествие сбросило с нас последние оковы и запреты. А после того, как ночь застала нас на шлюпочной палубе… Очень надеюсь, что вахтенный наверху смотрел в другую сторону… По телу прошла дрожь, словно снова почувствовала прикосновение грубого брезента к обнаженной коже…

Европа…