Выбор

— Что-то случилось? У тебя лицо такое стало несчастное?

Но ответила за Ирэн вредная Эстер, обращаясь к Равшане и говоря об Ирэн в третьем лице:

— Конечно, несчастное, где бы ещё она поела омаров

Ирэн решила проигнорировать, хотя ей и хотелось сказать, что на месте Эстер, она бы не стала увлекаться омарами, всё-таки продукт достаточно аллергенный.

А ночью, даже под утро, когда в окно стал пробиваться свет встающего солнца за Ирэн пришли.

Пришёл Мустафа-хан и Равшана.

Хан смотрел на Ирэн и ноздри его широкого носа раздувались.

— Это правда, что ты дала Эстер какие-то снадобья? — спросил он

Ирэн, ещё не успевшая толком проснуться, кивнула:

— Да, я дала ей средства для красоты, кот…

Но хан перебил её:

Ты сделала это специально? Что ты добавила туда, какой-то яд?

Ирэн ошарашенно смотрела на Мустафу-хана и постепенно до неё доходило, что он только что обвинил её в том, что она что-то ядовитое подсунула беременной Эстер.

— Вы о чём? — Ирэн переводила глаза с Равшаны на хана, — там не было никакого яда, это просто косм… средства для кожи

— Равшана, ну хоть ты скажи, ты же тоже пользуешься, — Ирэн в отчаянии посмотрела на Равшану, — и Абу Сина видел, что использовалось для изготовления, мы же с ним вместе делали.

— Мустафа, сын, — обратилась Равшана-ханум к хану, — я не думаю, что Ирэн-ханум решила отравить Эстер, она, наоборот, хотела наладить с ней отношения.

— А что случилось с Эстер? — спросила Ирэн, надеясь, что ничего смертельного или непоправимого.

— Сначала у неё появилась сыпь на коже, а потом начали опухать губы и лицо, на которое она нанесла крим, — ответила Равшана-ханум

Ирэн покачала головой:

— Это не может быть от крима, даже, если у неё какая-то алл… непереносимость отдельным составляющих, ничего опухнуть просто не могло.

И вдруг на Ирэн снизошло озарение, перед глазами встало высокомерное лицо Эстер, кусок за кусочком, поглощающей омаров.

— Это омары, — произнесла Ирэн, — это пищевая алл… непереносимость.

Хан посмотрел на Равшану, спросил:

— Эстер раньше ела омаров? Было что-то похожее?

Та кивнула, что да, ела, и подтвердила, что раньше такого не было.

Ирэн спросила, вспомнив счастливые лица девушек:

— А как давно это было? До её беременности?

Равшана кивнула:

— Да, в последний раз здесь подавали омаров полгода назад, а беременность у Эстер около трёх месяцев.

Ирэн вздохнула, пытаясь унять колотящееся сердце и сказала:

— Беременность многое меняет, спросите у лекаря. Любой лекарь подтвердит, что это так.

— Я услышал тебя, гостья, — жёстко произнёс Мустафа-хан. Доктор сейчас у Эстер, позже я спрошу. А пока ты больше не можешь оставаться здесь, пока я не буду полностью уверен в твоей невиновности. Я не могу ставить под риск тех, кто доверился мне. И я бы изгнал тебя из гарема, но ты пленница, хотя я и дал тебе статус гостьи.

Да ещё твои слова про «чёрную кровь» не дают мне покоя, поэтому жить ты будешь в одной из комнат джарийе*. Тебя будут запирать, там есть двери и решётки на окнах. Когда ты начнёшь искать «чёрную кровь», то сопровождать тебя будут мои алыпы.

(*Джарийе — рабыни, наложницы. В их обязанности входила уборка помещений и прислуживание тем, кто находился выше статусом.)

Ирэн совсем не улыбалось сидеть под замком, да ещё и в каких-то комнатах для рабынь, но сила пока не на её стороне, поэтому она только промолчала.

— Неужели и не скажешь ничего? — спросил Мустафа-хан

Ирэн отрицательно качнула головой.

Пока Равшана вела Ирэн тёмными коридорами нижнего этажа дворца, комнаты для рабынь располагались почти в подвале, можно сказать это был цокольный этаж, находившийся под гаремом, она рассказала, что произошло.

Примерно через два часа после ужина, прибежала служанка Эстер, с криком, что у её госпожи появилась странная сыпь. Причём сыпь появилась на шее, груди и в зоне подмышек. Позвали лекаря, вместе с лекарем пришёл Мустафа-хан. Эстер сразу начала кричать, что её отравила Ирэн, что она подсунула ей отравленное снадобье и теперь она, Эстер, может потерять ребёнка.

Помимо сыпи у неё опухли губы и глаза.

Ирэн спросила Равшану:

— Надеюсь, что ты не думаешь, что я что-то подмешала в крим?

— Зная тебя нет, вот будь на твоём месте кто-то другой, то это самое первое, что могло прийти в голову, — ответила Равшана и добавила, — поэтому хан так быстро и поверил.

Равшана также одобрила, что Ирэн промолчала и ничего не сказала Мустафе-хану.

— Я постараюсь сделать комнату более уютной, — произнесла Равшана-ханум, когда Ирэн застыла на пороге маленькой, тёмной комнатушки, с узким топчаном, придвинутым к стене.

— Завтра постараюсь получить у Мустафы-хана разрешение для тебя на то, чтобы пойти к Абу Сине, продолжить с ним работать, — проговорила Равшана

— Не надо, — улыбнулась Ирэн, —лучше принеси мне перья и бумагу.

— Ты опять что-то задумала, — сказала Равшана-ханум, — спрашивать не стану. Но, если что-то понадобится, скажи и это сразу будет у тебя.