Выбор

Убирайся прочь, - приказал Ратхар. он все же был рыцарем, и мог повелевать, а этот парень, просто рубака, обязан был покориться. - Иди к своему королю, расскажи, что здесь случилось. Скажи, что мне, Ратхару, сыну Хофера, не нужен рыцарский титул из рук подлеца и труса, подсылающего убийц к тому, кому обязан жизнью. И еще скажи Эйтору, что я, быть может, вернусь вскоре.

С трудом взобравшись в седло, воин Рамтуса пришпорил коня и вскоре скрылся из виду, растворившись в ночной темноте. Ратхар не был уверен, что потерявший достаточно крови солдат живым доберется до столицы, но это уже не заботило юношу. Он сделал все что мог, и если этот воин действительно хочет жить, он разыщет помощь.

  - Благодарю вас, - Ратхар поклонился скельдам. - Я погиб бы, если бы не ваше появление.

  - Видимо, нас привели сюда высшие силы, те, которым подчиняется весь этот странный мир, - усмехнулся воин по имени Райден. - Признаюсь, мы отчаялись узнать хоть что-то о судьбе нашего брата. Но ты сказал, что везешь на то, за чем отправился в ваши края Альвен.

  - Да, - кивнул Ратхар. - Эта проклятая вещь со мной, и счастлив буду отдать ее тебе как модно скорее. Вот она, смотри же, Райден из рода Хазим!

Хрустальный венец, покинувший плен седельной сумы, взорвался веером бликов в слабом свете звезд и только нарождавшейся луны, повисшей над лесной дорогой. И скельды восхищенно выдохнули, не в силах отвести взглядов от Линзы.

  - Забери ее, - Ратхар протянул венец Райдену. - Прошу, возьми ее, унеси на свой остров, избавь меня от этой ноши. Она стоила слишком многих жизней, мне мерзко просто держать ее в руках!

Под холодными взглядами воинов, явившихся из-за океана, юноша протягивал Линзу Улиара, безделушку, таившую в себе громадную силу, злую, неудержимую, Райдену. Наконец-то он мог расстаться с этим трофеем, наконец-то мог обрести покой, не опасаясь больше каждой тени, каждого встречного, в котором неизменно видел злобного мага, жаждущего завладеть этим творением изощренного разума эльфийских чародеев.

  - Нет, - помотал головой островитянин. - Ты сам вернешь ее на Скельдин. Ты отправишься на наш остров, как и хотел прежде. Мы же станем твоей стражей. И никто не посмеет больше прикоснуться к тому, что завещано нам предками, - решительно произнес воин. - Идем же с нами, Ратхар. Нас ждет дальняя дорога.

Семь всадников двинулись по тракту на юг, исчезая в ночи. Растворился за спиной укрытый покрывалом тьмы трактир, ставший местом кровавой схватки, и кругом вздымался стеною лес.

  - Там, на Скельдине, тебя примут, как желанного гостя, - сказал Райден, обращаясь к юноше. - Мы уже почти отчаялись верить, что вернем сокровище предков, украденное колдуном и его свитой. Оно стоило нашему народу многих жизней, ведь целый род был предан смерти без колебаний безумцем, возжаждавшим завладеть этой реликвией. Но путь не близкий, и еще не скоро мы увидим окутанные туманом берега Скельде. А пока, прошу, расскажи, как погиб наш брат, где покоится его прах.

Ратхар кивнул, вызывая в памяти образ Альвена, и начал свой рассказ. Времени у него было и впрямь предостаточно, так что Райдену оставалось лишь слушать.

Два всадника остановились посреди равнины. Вокруг, сколько хватало взгляда, колыхалась, ласкаемая порывами южного ветра, степная трава, пожелтевшая, высохшая, словно ждущая, чтобы на нее опустилось, согревая, покрывало снега. Путники застыли в нерешительности, будто готовые переступить некую черту, из-за которой не было возврата. Так оно и было - за спиной двух странников, могучего воина, прямого и крепкого, как клинок, выкованный из лучшей стали, и его пожилого, изрядно поседевшего, но тоже не выглядевшего слабым и хилым, товарища, простиралась земля гордого королевства Альфион. Там, позади, остались унылые дороги, грязные и мрачные постоялые дворы, постели с клопами - все прелести путешествия, такие знакомые и становящиеся с некоторых пор вполне привычными любому, кто в дороге проводит большую часть жизни. Позади оставались многие дни странствия, одинаковые до боли, похожие каждый на предыдущий. А прямо пред ними возвышался межевой столб, и за ним, стоило сделать шаг, начиналась совсем другая страна. Только степь была одна.

  - Гард, - со странной тоской вздохнул старший из путников. - Сокол, - он указал на щит, венчавший потемневший от времени деревянный столб. На щите и впрямь была изображена камнем падающая птица, нацелившая кривой клюв в невидимую жертву. - Знак нынешнего их великого князя.