Выбор

— Тогда я попрошу вас собрать о нём всю возможную информацию. Кода и где бывал, по каким адресам останавливался, в общем, всё, что только можно собрать по камерам слежения. Вот это считайте моей личной просьбой.

— Я постараюсь Вам помочь, Александр Петрович.

— Буду очень признателен. Ведь, возможно, этим вы поможете нам всем.

Романов распрощался с Воронцовым, положил телефон на стол, усмехнулся и сказал:

— А вот теперь мы посмотрим, ваш это человек, или не ваш.

*****

Я проснулся от стука в дверь. В комнате было уже темно, видимо, проспал я до позднего вечера или ночи. Стучали настойчиво. Первая мысль была, что Глеб потерял или забыл ключи, но потихоньку в памяти всплыли все события последних дней. И тут мне неожиданно стало страшно — за дверью мог оказаться, кто угодно. А стук не прекращался — надо было открывать. Я сконцентрировался и сгенерировал на руке небольшой огненный шар — не весть что, но хоть какая-то защита. Осторожно подошёл к двери и отворил её.

На пороге стояла Мила. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга, затем Мила сказала:

— Прости.

— Мне не за что тебя прощать, — ответил я. — Ты мне клятву у алтаря не давала. Так что не переживай.

— Прости меня, пожалуйста! Я просто не могла сказать правду. Я хотела, но не смогла.

— Ну если не смогла, то и сейчас не стоит. Прощай!

Я попытался закрыть дверь, но Мила шагнула на порог и сказала:

— Ты очень нужен мне!

— Нужен? Зачем? — удивился я. — Чтобы дальше мне врать? Нет, спасибо. Ты в своё время устроила мне дикий концерт, когда я честно признался, что не могу раскрыть чужую тайну, а сама обманывала меня, каждый день рассказывая по телефону, как тебе одиноко в общежитии и какие тяжёлые тренировки.

— Я просто боялась! Я не хотела делать тебе больно!

— Ничего страшного, я уже привык, что мне все делают больно. Давай прекратим этот ненужный разговор и останемся друзьями.

— Нет! — почти закричала Мила. — Мы не останемся друзьями! Я люблю тебя!

— Забавно, но не верю. Извини! Пока!

— Но почему ты не хочешь узнать, где я была? — удивилась Мила.

— Зачем? Если сразу не сказала, то сейчас какой уже смысл? Мне действительно неинтересно. Прощай, Мила!

Мне и вправду не хотелось ни выслушивать объяснения, ни устраивать разбирательства. Я очень устал, и несколько часов сна совершенно не помогли мне прийти в себя, поэтому я просто хотел, чтобы всё это быстрее закончилось. Ещё засыпая, я понял несколько важных вещей. Главная из них — у меня были проблемы посерьёзнее, чем расстраиваться из-за девушки, которая мне врёт. И мне действительно не хотелось знать, где была Мила.

И, что интересно, особой злости у меня на неё не было. Я сам был не безгрешен. В конце концов, я не рассказал Миле, как целовался с Ариной на озере и в беседке. Это, конечно, было немного другое, но ведь не рассказал. Хотя и вины за это не испытывал. И на Милу особо не злился. Признаться, меня больше разозлило, что она пришла ко мне объясняться. И ещё я злился, что как дурачок бегал то в общежитие, то на арену, чтобы сделать своей девушке сюрприз, а как оказалось, сюрприз ждал меня, да ещё какой.

— Я хочу тебе всё объяснить! — снова громко сказала Мила. — Хочу рассказать, где я была! Я не хочу, чтобы ты думал обо мне плохо! Ты ведь ничего обо мне не знаешь!

— Это да, — я не удержался и усмехнулся. — Здесь я с тобой соглашусь. Я ничего о тебе не знаю.

— Пожалуйста, выслушай меня! — повторила Мила. — Что я должна сделать, чтобы ты меня выслушал? Хочешь, чтобы я на колени перед тобой встала?

— А ты встанешь?

— Нет!

«Этим ты мне всегда и нравилась», — невольно подумал я.

А дальше я даже не понял, как всё произошло. Каблук Милы я заметил лишь за доли секунды до того, как он впечатался мне в лоб — в самую его середину. Я отлетел метра на три. Быстро вскочил, на автомате сгенерировал ледяную защиту и приготовился отражать следующий удар. Но его никто и не думал наносить — Мила стояла на пороге и навзрыд рыдала.

— Ты совсем сдурела? — крикнул я, потирая лоб. — На колени не надо, но ногой по голове тоже перебор!

Мила заревела ещё сильнее. Это было неожиданно, и как с этим бороться, я не знал. Но выгонять в таком виде девушку я не мог, как бы я к ней ни относился.

— Проходи, — пробурчал я. — И прекрати реветь!

Мила прошла в комнату, села на кровать Глеба, немного успокоилась и сказала:

— Прости, что расплакалась, это всё нервы. Но я всё же хочу рассказать тебе, где я была. Если после этого решишь, что я неправа, то я уйду.

— Мила, я уверен: нет такой причины, которую нельзя было мне назвать. Ты сама всегда говорила, что мы в этом мире одни, и что теперь мы должны держаться друг друга, что у нас никого больше нет, что…

— Я была у родителей, — перебила меня Мила.

— Что?