Выбор

– Сложно… – Ваня потёр переносицу, – Но ведь не невозможно, – улыбнулся, – Есть идея. Только, Вить, тебе придётся с неделю никуда не соваться, – Виктор нахмурился, – Так надо. Чтобы стало точно ясно, что ты не при чем. Нет у тебя никого и сам на шахту не пойдёшь устраиваться. Пусть думает, что ошибся.

– Рассказывай, что придумал, – Туркенич сел.

Больше всего Виктору не нравилось, что он довольно надолго оказывался выключенным из реальной работы отряда. Но он понимал, Ваня прав, это единственный способ убедить Николая, что обратился он не по адресу. Его личные эмоции отношения к делу не имели и Виктор вполне смог с этим справиться.

На следующий день трое парнишек пришли на шахту устраиваться на работу. Один из них был членом «Молота». В этот же день Виктор, будто случайно, встретился на рынке с Николаем. Он видел, что собеседник ждёт его решения, но сделал вид, что не понимает о чём речь. С рынка Николай ушёл заметно расстроенным, а комиссар вернулся домой и ближайшие дни очень старательно делал вид, что он не то, что руководитель, а даже не в курсе о возможности существования какой-либо подпольной комсомольской организации в городе. Конечно, работать Виктор вовсе не перестал. Просто перенёс свою деятельность на ночь.

Примерно через неделю на шахте случилась авария, перечеркнувшая все работы по восстановлению. Клеть оборвалась и разнесла ствол шахты почти полностью. Парнишка из «Молота» какое-то время продолжал работать на шахте, а потом тихо уволился.

После того, как упала клеть, какая-то женщина на рынке, шепнула Виктору, чтобы они были осторожнее. Он сделал вид, что не понимает её.

Светозар спросил старейшину про Николая и ту женщину. По части осторожности мальчик был с ней согласен, но по-прежнему не понимал кто они такие. Если они из взрослого подполья, те самые «старшие товарищи», то почему никак не проявляют себя? «Молот» работал чётко. Листовки появлялись регулярно, практически через день что-нибудь случалось. У немцев или с полицаями, или просто в городе. Он часто думал, что ребятам действительно стоило бы быть осторожнее. Взрослых же, будто и не было.

– Светозар, мы не можем делать никаких выводов о деятельности коммунистов, оставшихся в городе, – старейшина хорошо понимал мальчика, но не им было судить об этом, – Мы идём за комиссаром, смотрим его прошлое, не коммунистов. Поэтому многое ускользает от тебя. Мы просто этого не видим, не знаем, кто они, как жили, что делали и делали ли вообще.

Мальчик немного подумал и согласился со Светославом, постарался больше не думать о том, чего не видел, сосредоточился только на Викторе. Тем более, что смотреть было на что. Комиссар участвовал в планировании большинства диверсий «Молота» и всегда сам был там, где было наиболее опасно и сложно. Светозар привык, что если есть хоть намёк на реальную опасность, то там обязательно будет комиссар. Поэтому для мальчика стало полной неожиданностью заявление Кошевого, что Виктор предатель.

Олег забрал бланки временных комсомольских удостоверений у ответственного за их хранение. Когда пришёл Виктор и спросил, зачем он это сделал, ведь выдавать их имеет право только комиссар отряда, Кошевой ответил, что теперь комиссар он. Они всё знают о том, что Виктор предатель, знают, что из-за него погиб целый партизанский отряд. Больше он не комиссар и вообще, ждать, пока он их всех сдаст немцам они не собираются и скоро уходят к партизанам.

– Что он говорит?.. – Светозар не верил тому, что видел и слышал, – Бред какой-то… Откуда он взял эту не реальную глупость, дедушка? – мальчик посмотрел на Светослава, – Пусть мы не видели того, что было в жизни Виктора до конца августа сорок второго, но я ни за что не поверю, что он способен кого-то предать. Это не реально.

– Ему это рассказали. Две сестры, его связные. Мы можем это посмотреть, если хочешь, – Светослав примерно прикинул по времени, – Придётся вернуться немного назад и сфокусировать наш переход на Кошевого, но это возможно, если захочешь.

– А о каких партизанах речь? Разве рядом с Краснодоном они есть?

– Нет, партизан здесь нет. Тут другое, – Светослав отрицательно покачал головой, – Я тебе расскажу, когда будем отдыхать. Светозар, не теряй времени, смотри, – старейшина кивнул на юношей.

Виктор выслушал обвинение спокойно.

– Как вы могли так обо мне подумать? – он спрашивал не только Олега, а всех, кто был в это время рядом с ними, – Разве вы плохо меня знаете?

– Мы тебя знаем, но это же пришло из настоящего партизанского отряда. Разве они станут врать? – вопрос полетел в Виктора будто камень, но комиссар остался по-прежнему спокоен.

– Партизаны не станут, – он кивнул, – Но партизаны ли они? Если они есть рядом с нами, то почему мы ни разу не слышали об их диверсиях? – Кошевой явно не знал, что на это ответить и молчал, – Нашу работу видно. Они ведь партизаны, должны хотя бы листовки расклеивать в городе. Только я никогда не видел других листовок, кроме наших.

– А других и не было, – откликнулся мальчишка, стоявший у стены.