Выбор

– Ты снова порадовал меня, – Светослав улыбнулся, – Да, так и есть. Виктора оговорили и не только писатель. Это так же верно, как и то, что провалился «Молот» не только из-за списков, которые по глупости передал через связных Кошевой. Отряд был большим, многие его члены были сильно моложе двадцати. Я не говорю, что они сознательно нарушали конспирацию. Вовсе нет. Как раз наоборот. Большая часть родителей даже не догадывалась, чем занимаются их дети. Но были и другие, которым хотелось поделиться с кем-то. А кто больше заслуживает доверия, чем твой отец или мать?

– Да, я понимаю, – Светозар кивнул, – Наверное, кто-то поделился с близкими и взрослые, которым доверились, этого доверия не оправдали.

– Примерно так, – старейшина поднялся, – Ладно, если ты решил продолжать и все готовы, то пойдёмте. Нам осталось увидеть всего чуть больше пятнадцати дней.

– Так мало…

– Да. Это и мало и много одновременно. Мало, если всё в порядке, но безмерно много… в определённых условиях, – Светослав хотел сказать иначе, но не стал, понимая, что мальчик скоро сам поймёт, что он имел в виду.

Несмотря на приказ уходить, большинство членов отряда решило сделать это после нового года. Всем хотелось встретить праздник с родными. Ведь никто не мог сказать, когда они снова окажутся дома. Да и окажутся ли. Комиссар не был исключением.

Светозар и его спутники встретили утро первого января нового 1943 года вместе с ним. Было очень красиво. Тихо и снег искрился, словно усыпанный драгоценными камнями. А потом прибежал Сережка и сказал, что видел, как арестовали Мошкова.

– Уходи. Немедленно, – Виктор сразу стал серьёзен.

– А ты? Пошли вместе.

– Я за тобой.

Сергей ушёл, а Виктор сел, задумался. Зашла со двора мать и по лицу комиссара стало понятно, о чём именно он думал. Если он уйдёт, то арестуют родителей. Они станут заложниками у полицаев, если его не найдут дома. Сергей сказал, что видел, как из клуба выносили мешки с сигаретами, которые они взяли в той почтовой машине пару дней назад. Оставалась надежда, что Женю арестовали именно за кражу, не из-за «Молота». А значит, придут и за ним, Виктором. И за Земнуховым тоже. Это напрашивалось само собой. Ваня был администратором, а Виктор худруком клуба.

Пока он колебался уйти или остаться, к дому подъехали сани с полицаями. Он спокойно позволил себя связать. Сопротивляться сейчас было без толку. Виктор решил сначала понять, за что их арестовали и если не только за кражу, то потянуть время, чтобы остальные успели всё же уйти. Дальше уже по ситуации. Попрощался с матерью и ушёл под конвоем полицаев.

Первое, о чём спросили его в полиции, была именно кража из почтовой машины. Виктор всё отрицал.

– Всыпьте ему и в камеру, – начальник полиции оценивающе посмотрел на Виктора, – Думаю, десятка будет довольно. Ремнём, – уточнил он, – А то папаша явно мало порол сынка, раз он воровать пошёл.

– За что?! – возмутился Виктор, как и должен был возмутиться любой невиновный человек, – Я ничего не сделал!

– Два десятка, – начальник нетерпеливо махнул рукой и полицай вытолкал его из кабинета.

Он потащил его в конец коридора, втолкнул в камеру, озвучил приказ начальства и закрыл дверь. Виктор не успел даже сообразить куда попал, кто находился внутри, как его потянули за связанные руки к лавке. Через пару мгновений его руки и ноги были крепко прикручены к ножкам лавки, штаны стянули до колен, рубашку завернули на голову. Кто-то спросил: «Чем велено?» «Ремнем.» ответил напарник. Виктор опустил голову между связанными руками и приготовился к удару. Однако, как оказалось напрасно. Когда широкий кожаный ремень обжёг его кожу в первый раз, он понял, что приготовиться к этому невозможно. После пятого удара он уже глухо стонал. Били вдвоем, поэтому ни секунды передышки у него не было, удары сыпались один за другим, покрывая его спину, ягодицы и частью ноги алыми полосами. Полицаи считали удары и поэтому он чётко знал, сколько их ещё впереди. Когда прозвучало «двадцать» и следом за этим его тело ужалили одновременно оба ремня, Виктор невольно вскрикнул.

Полицаи так же споро отвязали его, велели «Одевайся» и, когда он с трудом натянул, всё ещё связанными руками, штаны, снова потащили по коридору, втолкнули в камеру. В углу кто-то глухо стонал.

– Вить, иди сюда… – позвал этот «кто-то» и Виктор узнал голос Жени, – развяжи руки. Эти скоты связанным бросили, как и тебя.

Они развязали друг друга. Открылась дверь, полицай поставил в камеру ведро с водой и снова запер их. Парни переглянулись, не сразу поняв, что воду им дали, чтобы можно было промыть следы побоев. Они пока считались всего лишь воришками, ничем другим, поэтому их избили, но не издевались.

Через несколько часов к ним, так же избитого и со связанными руками, сунули Ивана. Оказалось, что, узнав об их аресте, он сам пришёл в полицию, надеясь выручить друзей, но его не особо слушали. Начальник полиции обрадовался, что его не пришлось искать, велел выпороть и отправить к остальным.