Выбор

На следующем допросе он увидел парня с Первомайки. Как комиссар, Виктор знал всех ребят, которые входили в «Молот». Знал он и его. На вопрос знакомы ли они, ответил, что никогда раньше его не видел. Полицай ударил по лицу, сбивая с ног. Потом его подняли, снова спросили о том же. Виктор повторил, что видит этого человека в первый раз. Парня увели, а Виктора посадили перед следователем.

– Вот дурак человек, – он с сочувствием смотрел на пленника, – Твои дружки поумнее. Сознались во всем и пишут, кто быстрее, фамилии ваших подпольщиков, – Виктор молчал, – Не веришь? Вдвойне дурак. Они тебя уже сдали. И Мошков, и Земнухов. Сказали, ты комиссар, всё организовал и командовал тоже ты, – он поднял глаза от своих ободранных верёвками рук, встретился взглядом со следователем, – Видишь? – он махнул перед Виктором листком, исписанным мелким почерком, – Пока ты тут молчишь, они всё на тебя свалили. Так что теперь тебе за всех отвечать, – он улыбнулся, – Давай говори лучше, а то реально всё на тебя повесят.

На мгновение Виктор замер. Он ни разу не верил, что друзья заговорили, а тем более сдали его. Но он отлично понимал, что последует за отказом говорить и просто пытался приготовиться к новой порции побоев.

Следователь же решил, что пробил броню Виктора, обрадовался. Что-то ещё говорил, но комиссар его уже не слушал. Он перебирал в голове варианты, откуда полиция могла узнать о подполье. Вывод напрашивался сам собой, но верить в это не хотелось…

Светозар не сводил с комиссара глаз. Сейчас он ужасно жалел, что Поле не может показать ему мыслей Виктора. Именно сейчас, когда полицейский следователь пытался убедить его в предательстве самых близких, как никогда было важно мальчику знать, что творилось в Душе комиссара. Он видел, что Виктор не верит полицаю, но…

– Он думает о Кошевом, и о списке штаба, который попал к деду Данило, – голос старейшины заставил мальчика чуть вздрогнуть.

– Ты знаешь его мысли, дедушка? – Светозар удивленно смотрел на него.

– Да.

– А показать сможешь?

– Показать нет, но слушай, если тебе это нужно, – Светозар кивнул, и старейшина сделал едва заметное движение рукой. Воздух вокруг комиссара слегка качнулся, а потом они услышали голос Виктора.

«Они не могли… Ни Иван, ни Женька… Я ничего не говорил… или говорил?.. Нет, точно нет… Я орал, но не говорил ничего… А мальчишка с Первомайки, которого сейчас увели? Генка… Он же рядовой и тоже здесь. Значит, кто-то всё же… Список!.. Это чёртов список, который Олег передал тому деду. Они просто проследили за нами… Значит, всё, «Молота» больше нет… Надеюсь, всё же, они выполнили приказ и ушли… И она тоже… Но сам-то я не ушёл… идиот… Нет, я прав, что не ушёл… эти тогда бы мать забрали или отца… не гоже им за меня отвечать… родители не при чём… сам затеял, самому и ответить сил хватит… значит, остается только одно… Молчать… Или признаться, что я комиссар и замкнуть их на себе?.. Может, тогда у ребят будет шанс выжить?..»

Мысли Виктора внезапно остановились. Он вовсе не перестал думать. Просто в его голове взорвался комок боли. Следователь сообразил, наконец, что пленник его не слушает и ударил, сбивая с табурета на пол, выбивая зубы.

Светозар охнул, будто ударили его самого, и старейшина тут же закрыл мысли юноши, согнувшегося на полу.

– Ну? Будешь говорить? – следователь наклонился над ним и чуть поднял, ухватив за ворот рубашки, – Или твои дружки правы и комиссар ты?

– Пошёл ты… – тихо сказал Виктор, сплевывая выбитые зубы.

Следователь бросил его, кивнул подручным. Виктора тут же, на полу, снова раздели, подняли, потащили к кольцу в стене. И опять он кричал от боли, а плети лизали его тело пока не уплыло сознание. Палачи облили его несколько раз водой, подождали пока придёт в себя и снова секли. Как долго его били и сколько раз отливали в этот раз Виктор сказать бы не смог. Он просто позволял сознанию уплыть, не пытаясь сопротивляться.

Когда в очередной раз он безжизненно повис на привязанных к кольцу руках, следователь задумчиво посмотрел на него, потом решил, что дальше бить его сейчас без толку и велел оттащить в камеру.

По глупости ли, или по случайности, а может, как раз так было задумано, но в камере, в которую притащили комиссара, уже лежал на полу Женя Мошков, избитый до потери сознания. А через полчаса притащили бесчувственного Ваню Земнухова.

Виктор пришёл в себя первым. Попытался кое-как одеться и привести в чувство товарищей. Уверенный, что время дорого и скоро полицаи поймут свою ошибку и снова рассадят их, он спешил. Вскоре ему это удалось. Они поделились тем, о чём спрашивали на допросах. Оказалось, им тоже сначала показывали Генку, парнишку с Первомайки. Когда они отказались его узнавать, им, как и Виктору, сунули в лицо бумажку, якобы написанную кем-то из друзей, сказали, что всё повесят на них. Бить стали, когда они заявили, что ничего не знают.

– Думаешь, из-за списка? – Женя пытался притулить избитое тело к стене, чтобы легче было сидеть.