Выбор (антология)

После приезда лейтенанта, мы вошли в магазин. Сквозь мрачный свет солнца потихоньку плывущего к закату, я мог оценить тот бардак, что здесь творился. Все пометки остались на прежнем месте. Вскоре, после включения света, я нашел и кровавый отпечаток руки и след от башмака, правда с последним пришлось повозиться. При таком освещении помещения его было не видно. Нашел я еще с десяток похожих следов, но они были истоптаны следовательской группой. Только несколько уцелели. Эти следы были сделаны влажной подошвой на не очень чистом плиточном полу. Я подозвал лейтенанта, чтобы точно определить размер ботинка. Он засомневался. После пяти минут примерок, мы сошлись на 47-ом. Теперь мне необходимо было проверить те туфли с дома Петра Васильевича, но для начала нужно било подтвердить, действительность того факта, что жертва питалась сбежать. Но как это доказать? Это был пока мой главный вопрос на следующий день, а пока домой. Идем сравнивать полученные мерки с размерами Петра Васильевича. Да, пока это все. Просто пока, я — начинающий следователь и не знаю, с чего правильно начать. Мне нужно было собрать информацию об отпечатке башмака. На завтра я запланировал поход в морг, навестить Клару. Оставим пока башмак и сделаем то, что я давно должен был сделать — это проверить размеры отпечатка и размеры, указанные в отчете. Как это не странно они сошлись. Тогда на завтра добавляется еще одно задание — самому проверить размеры правой руки… Стоп.… Почему правой руки? Так, отпечаток находится слева от того места, где стоял мешок. Чтоб переместить мешок на пол, или еще куда-то, нужно было опереться на левую руку, а взять мешок правой, а не наоборот. Тогда преступник должен был оставить этот след нарочно, хотя он мог к чему-то тянутся на полке, тогда б были видны следы от ерзающего живота, или коленей, да и к тому же был бы и второй отпечаток, разве что он трогал жертву только правой рукой. Но зачем тянутся? Можно ж ступить шаг влево и зайти через проем между витринами. Я думаю, что преступник не растерялся, а сделал это нарочно. Если так, тогда размеры руки и отпечатка и впрямь не будут отличаться, но ради следственного эксперимента, нужно снять мерки.

Следующее утро у меня началось в девять и со звонка лейтенанту Реуцевичу. Я оповестил его о своих планах, и первым он предложил навестить отделение, чтоб снять мерки. Петр Васильевич обрадовался, что я его взялся навестить, но потом сразу расстроился, узнав о том, что я пытаюсь выпустить его. Он просил меня бросить это дело, но в это время вошел следователь Бурков:

— Ну что? Нашли что-нибудь.

— Да вот.… Я не знаю, как и ответить. Вчера нашел пару следов оставленных преступником, остальные вы, к сожалению, испортили, наложив поверху свои.

— Может, те следы кто-то из наших оставил.

— Нет, эти следы формой напоминающие форму туфлей, которые я видел в доме Петра Васильевича. Да, кстати, а где они?

— Они в хранилище. Пойдем!

— Секундочку, хочу проверить одну вещь.

Я быстро снял мерки с правой руки Петра Васильевича и последовал за следователем в хранилище. Оно располагалось в подземном помещении, где было, не очень комфортно, да и к тому же неприятно пахло. Следователь показал дежурному пропуск и расписался в каком-то журнале. Мы шли по слабоосвещенным проемам между полками с ящиками. Каждый ящик был подписан. Наконец-то мы пришли. Следователь достал из верхней полки картонный ящик разрезал дверным ключом скотч, которым была запечатана коробка. Когда следователь доставал коробку, меня осенило. Я понял, как отличить бегущего человека от стоящего, с поднятыми руками. Просто на форме следователя было белое пятнышко, и когда он поднял руки, оно поднялось тоже, точнее китель поднялся вместе с пятном. Точно так же и с Кларой. В то время когда преступник стрелял в нее, когда она подняла руки, тогда дыра на одежде будет немного ниже, чем дыра в теле, иначе я не прав. Я тут же задал вопрос «в лоб»: «А одежда Клары тоже здесь?» Следователь кивнул головой и достал именно те две вещи, которые я хотел видеть: туфли в пакете и блузка, пропитана кровью и с дырой в районе сердца. Я блузку пока отложил и взялся за туфли. Перевернув пакет, я высыпал его содержимое. Сначала упали на стол туфли, а потом посыпалась земля. Туфли были новые, и дорогие, ибо бирка на правой туфле еще не стерлась. Значить их одевали всего несколько раз, а возможно это был их последний поход, а, может быть, даже и не поход. Подошва вообще не была стерта, даже царапин не было от цемента. Подошва идеальна. Да и меня смущала земля, что была на туфлях. Такое ощущение, что кто-то брел через болото:

— Скажите, следователь, вы нашли всю одежду Петра Васильевича?

— Ну, думаю, да, а что?

— Когда вы нашли Петра Васильевича, он спал в носках?

— По-моему, да, а это имеет значение?

— Имеет, но только в том случае, если они не были в болоте.

— Да, нормальные серые носки, без всякой грязи…

— Тогда вот вам первый ответ, на вопрос: «Что я нашел?»

— Да?