Выбор (антология)

— Вот эти туфли никто не надевал. Скорее всего, их подарила Петру Васильевичу его жена — Клара. И чтоб сделать видимость, что они были обуты в день убийства, преступник испачкал их, предположительно где-то возле огорода. Недавно прошел дождь, такого болота на асфальтированных тротуарах я не видел, да и сомневаюсь, что преступник стал бы его искать. Грязь могла остаться возле клумб, или огородов. А их никто не носил, потому что подошва даже не тронута, да и стелька мягкая, не протоптанная.

— Ого. Да ты настоящий Шерлок Холмс. А скажи, если не секрет, зачем тебе блузка жертвы?

— Да, кстати, я хочу ее взять в морг. Я собираюсь доказать, что Клара стояла с поднятыми руками, а не пыталась сбежать.

— И, что тебе это даст?

— А то, что она знала убийцу, и знала, что он не способен на убийство. Она пыталась просто уйти, надеясь на то, что преступник не нажмет на курок, а значит преступник — это кто-то из близких знакомых. Сюда я включаю возможного любовника, частого знакомого Петра Васильевича, который часто приходил в гости, частого покупателя и родственника, который либо живет рядом, либо часто приходит.

— Этого я не ожидал даже от следователя, не то, что от тебя. Слушай, мне начинает казаться, что ты все-таки оправдаешь Петра Васильевича. Давай поступим следующим образом: я постараюсь отсрочить судебное заседание. Почему постараюсь? Просто все эти доказательства не прямые и не указывают на преступника, хотя и открывают путь к нему. Но, все же, ты постарайся успеть в прежний срок. Ладно?

— Ладно. Так вы дадите мне ненадолго эту блузку?

— Да, конечно. Только сегодня же ее принеси, или отдай лейтенанту Реуцевичу.

— Хорошо, договорились.

Я положил туфли в пакет, потом обратно в коробку, которую следователь Бурков прикрыв, положил ее на прежнее место на полке.

Лейтенант Реуцевич уже ждал меня в кабинете следователя. Попрощавшись со следователем, мы отправились в путь к временному месту упокоения — моргу. По дороге я собирался духом и старался не представлять ту обстановку, на столько, на сколько это было возможным. Когда мы к нему подошли, меня охватило волнение. Плохую ауру чувствуешь душой. Здание было довольно большим и отделено от территории больницы, но находилось рядом. Оно соответствовало моим представлениям. Внутри почти все комнаты освещались искусственным светом, но на удивление не было слышно неприятного запаха. Довольно свежий воздух. Лейтенант что-то сказал дежурному врачу и тот повел нас жестом в небольшую комнатку, усыпанную железными дверцами, что торчали из стен. Они были так близко друг к другу, что стена напоминала плиточный пол. Ну, мне она напоминала кафель, что напоминала она лейтенанту, я не знаю. Но могу сказать точно, что он не очень радовался приходу сюда. Врач открыл дверь под номером девять. Из темной прямоугольной дыры в стене, он вытянул Клару на железном ложе, что ли. Даже и не знаю, как бы это преподнести. Походило на большое прямоугольное блюдо на роликах, только на нем было тело, укрытое белым полотном. Врач аккуратно свернул простыню к ногам Клары и… Я замер. Я никогда не видел мертвого человека. Я не боялся, не волновался, не… Я просто стоял и смотрел. В голове моей было так пусто, что можно было слышать отражения звука от стенок моего черепа. Те звуки издавали лейтенант и врач. Я не понимал их, но когда врач начал закатывать тело обратно, в ту черную бездну, я вдруг очнулся. У меня перехватило дух, и началась одышка. Я опустился на колени и вытянул вперед правую руку, указывая соответствующим пальцем вверх. Врач остановился:

— Вы в порядке?

— Да. Мне лучше. Спасибо, — выпрямляясь, сказал я.

— Продолжим?

— Да.

Врач вытянул тело обратно. В тот момент я сам с себя был поражен. Я не ощущал ни малейшего беспокойства, зато я был охвачен другим чувством — любопытством. Лейтенант начал просить приподнять тело, чтоб можно было надеть на нее блузку, но я его перебил:

— Скажите, доктор, выходное отверстие всегда шестиугольное?

— Ого, я не думал, что вы так быстро отойдете, — потирая, затылок сказал

— Так все же?

— Нет. Только, когда пуля летит с большой скоростью, или…

— Или когда стреляют в упор.

— Ну, вообще-то, я хотел сказать о мягких тканях, но…

— Стоп… Вы не проводили вскрытие?

— Нет. Во-первых, родители запретили, а во-вторых…

— В этом не было необходимости, потому что дыра такого размера, что через нее можно смотреть, как в дверной глазок? Вы это хотели сказать? — слегка повысив голос, промолвил.

— Нет. Я хотел…

— Если бы вы действительно хотели, то заметили, что вначале ей сломали ребро, которое по необыкновенной случайности пронзила пуля. Ребро завибрировало и поглотило некую часть энергии, но все-таки при выходе пули, кожа треснула в шести местах. И я не удивлюсь, что вы приняли синяк от отдачи пистолета на спине, за посинение в результате кратковременного припадка, что вызвал тахикардию, а именно несколько мощных ударов, как вы и написали в своем отчете, — еще повысив тон, сказал я.