Выбор (антология)

Это меня слегка расстроило, но не испортило праздничного настроения по поводу подошвы — это первая зацепка. Теперь нужно прощупывать того, кто любит носить похожие туфли. Потянешь за ниточку — клубок размотается. Главное потянуть за нужную ниточку, потому, что мне кажется, что это все же подошва, кого-то из опергруппы. Теперь расследование переходит во вторую стадию — опрос близких и соседей, только вот одна маленькая проблемка: опрос будет проходить по экспресс-методу. У меня в запасе осталось два дня, в худшем случае.

Если дело так пошло, то нужно выделить основные цели для «допроса». Думаю, ими станут те, с которыми Петр Васильевич часто виделся и тех, кого не особо любил. Я включил сюда последних по причине возможности нахождения друг в друге недостатков. Начнем с самого неприятного — с последних.

Семья Семиных жила через оградку, которая разделяла огород, когда-то принадлежащий какому-то помещику. Оградка новая, значит что-то их сподвигло на общее дело. К ним мы с лейтенантом прибыли довольно рано, где-то в восьмом часу. Они оказались довольно гостеприимны, чему я немного удивился. Михаил Семин попросил пройти в гостиную: «Вам там будет удобнее задавать вопросы». Его жена — Мария принесла нам с лейтенантом по чашечке чаю. Ну, что ж, начнем:

— Скажите, Михаил, вы видели Петра Васильевича в день убийства?

— Да, я видел его утром. Мне надо было уйти по работе. Я видел, как он что-то делал возле гаража. Наверное, что-то с краской, потому что воняло на весь квартал.

— А что он собирался делать с краской, вы не знаете?

— Нет, хотя, когда я вечером возвращался, он закрывал гараж, а двери стали коричневого цвета.

— А в котором часу вы пришли?

— Где-то в часа четыре, может полпятого.

— Скажите, а ваша жена не видела его днем?

— Думаю, нет. Когда я ушел, она ложилась спать, из-за головной боли, а когда я вернулся, она еще спала.

— Стоп… Вы сказали, что воняло, правда?

— Да… А-а-а…

— У вас ведь нет машины.

— Так и есть. Гараж здесь уже был, когда мы купили этот дом.

— Вы только что испытали отвращение, когда говорили слово «дом».

— Как вы…?

— Вы слегка подняли верхнюю губу и отвели взгляд вниз, а также немного дольше продержали глаза закрытыми, чем при обычном моргании.

— Вы что «Теории лжи» насмотрелись?

— Нет. Начитался. Еще задолго до появления этого сериала. Так все-таки?

— Просто этот дом был единственным, хотя и в ужасном состоянии. Нас вынуждали выехать с квартиры, а долго жить у моей матери мы не могли. Мы месяц назад закончили здесь ремонт, и закончился он оградкой.

— То есть вы последние несколько лет доводили этот до его теперешнего состояния. Теперь все понятно.

— Что п… — в недоумении ответил он.

— Какого цвета была машина у Петра Васильевича?

— Светло-серая, а что?

— Уже ничего. Спасибо за чай. Мы сами выйдем.

Лейтенант всю дорогу, к участку, удивлялся, хотя и догадывался, почему я так резко прекратил разговор:

— Это из-за машины, верно?

— Да, вы правы. Дело не в окрашенных дверях. За эти года он нанюхался столько краски, для наружных работ, что просто не заметил этого запаха, либо посчитал его приятным. Ему ударила в нос автомобильная краска. Она высыхает приблизительно через два часа. Просто сейчас дорогие краски имеют в своем составе подобие лака, что придает краске, при полном высыхании глянцевый цвет, а когда я впервые увидел машину, то она мало того, что была черной, так и еще и отражала свет лампы в гараже.

— Неплохо. Даже, я бы сказал, очень хорошо. Ты не думал о дальнейшей карьере детектива?

— Точно, детектив… Лейтенант, сразу после штрафплощадки направимся к городской библиотеке. Заглянем к директору.

— А зачем?

— После штафплощадки, я отвечу на этот вопрос.

Штрафплощадка больше напоминала свалку, только аккуратную. Здесь было много машин и большинство были побиты и развалены. Интересующую нас машину не пришлось долго искать. Она очень хорошо контрастировала на фоне остальных машин. Она гордо взблескивала на солнце, бросая в нас ослепляющие зайчики. Да, меня потянуло на лирику, что поделаешь, я ведь конченый романтик…

Мы принялись за ее осмотр, а особенно уделили время дверям и багажнику. Как и ожидалось, на багажнике был заметен отпечаток руки. Не знаю, почему его не заметили. Под дверными ручками тоже были слегка видны следы непроизвольного влезания в краску. Пока я осматривал ручки, лейтенант привел специалиста для снятия отпечатков, которые на солнце отчетливо блестели. Я посмотрел на лейтенанта: «Ну, что? К директору?» По дороге между нами опять завязался разговор:

— Теперь ты можешь дать ответ на прошлый вопрос?

— Да, конечно. Мне нужен не директор, а ночной сторож, который приходит около шести. У библиотеки два сторожа. Один заступает в шесть утра, другой в шесть вечера. Я почти уверен, что отпечатки ничего не дадут.

— Хорошо, тогда зачем тебе сторож?