Выбор Донбасса

Егор (на экране). …И завтра отбываю в Славянск. Надломила меня Одесса, дядь Юр… Я никогда не разделял Россию и Украину, для меня это всё — один народ. Я здоровый мужик, и не могу прикрываться женой, мамой, работой, детьми. Однажды сын спросит, а ты, отец, что делал, когда нацисты убивали людей?..

Юрий сидит на диване, смотрит на экран...

Рядом с ним, на диване, лежит спаниель.

…Мельчают мужики, дядь Юр, все комнатные бойцы, все кричат: «Надо ехать! Надо спасать людей!» И в итоге, — так и сидят у телевизора… Думаю, Вы меня поймете… Отец бы — понял, если бы был жив…

На стене — фотография, на ней, на фоне собора Василия Блаженного — Юрий, Алла, Егор и еще один мужчина, тех же лет, что и Юрий. У всех счастливые улыбающиеся лица.

…Поддержите маму. Вы с ней для меня самые близкие люди. Удачи Вам! И — спасибо за все…

Юрий долго сидит, опустив голову. Наконец он встает, идет в прихожую, достает с верхней полки шкафа большую дорожную сумку.

Спаниель спрыгивает с дивана, с тревогой наблюдает за Юрием.

Телефонный звонок.

Голос Дани. Это я…

Юрий. Как мама?

Голос Дани. У-ф-ф-ф-ф-ф! Как обычно. Капризничает. Ничего не ела. Я осталась здесь на ночь. Как репетиция? Моя роль еще за мной?

Юрий. Ты знаешь, я тут подумал… Мы, пожалуй, сделаем паузу. На пару недель…

Юрий роется в шкафу, находит старые берцы, бросает их в сумку.

Голос Дани. Как — паузу?.. Ты хочешь всё остановить?

Юрий. Я объявил всем, что улетаю на фестиваль поэзии в Кишинев. Так что ты пока спокойно занимайся мамой.

Голос Дани. Подожди, ты когда туда едешь?..

Юрий. Да прямо сейчас. Я и так задержался — фестиваль уже начался, они там всё съедят и выпьют, пока я доеду.

Идет в ванную комнату, укладывает в несессер зубную пасту, щетку, бритву…

Спаниель не отстает от него, поскуливая…

Голос Дани. Я ничего не понимаю… Почему так срочно?.. Юри, нет, ты — невозможный человек, я — единственная женщина в мире, которая может терпеть этого сумасшедшего русского!.. Двадцать лет галер!

Юрий. Девятнадцать… с половиной!

Голос Дани. Уезжай к своим старым подружкам по беспутной юности! Можешь сразу просить в Кишиневе убежище — я тебя обратно не приму!

Юрий. Договорились! Я люблю тебя!

Голос Дани. Я тоже. Там, в холодильнике, лежит курица — возьми ее с собой.

Юрий. В самолете кормят. Поцелуй маму!

Голос Дани (громко). Мама! Тебя Юри целует! Она тебя тоже!

Юрий. Je t’aime… quand m^eme!

Голос Дани. Ты — псих!

Юрий. Ты — самая лучшая жена в мире!

Париж — ночь

Под аккомпанемент песни в исполнении Патрика Брюэля, которую мы слышали в салоне, Юрий едет в такси по ночному Парижу.

Донецк. Комната Юрия — вечер

…Юрий кладет кусок хлеба себе в рот, жует, наблюдает за грачом, потом мягко отодвигает его от клавиатуры, стирает напечатанные им буквы, продолжает печатать текст.

Грач издает недовольный звук, возвращается к клавиатуре, опять стучит по ближним к нему клавишам,

Открывается дверь, в комнату входит Начштаба.

Он в замешательстве останавливается, некоторое время смотрит на Юрия и грача, печатающих на компьютере.

Юрий вновь стирает грачиный «шифр», пытаясь оттеснить птицу от клавиатуры.

Начштаба. Это… что?

Юрий. Не что, а кто. Коллега. Позывной — «Грач».

Юрий и грач продолжают печатать.

Ошеломленный Начштаба некоторое время молчит, затем встряхивает головой.

Начштаба. Есть новости, не очень хорошие, про группу Седого.

Юрий (резко поворачиваясь к Начштаба). Что с ними?..

Славянск. База одного из подразделений ополченцев — день