Выбор ее сердца

Она достала единственный бокал и добавила к нему кофейную кружку, лучшее, что пришло в голову.

– Бокал для тебя.

Маршалл щедро налил вина, пододвинул бокал Эве:

– А ты не любительница выпить в хорошей компании, как я погляжу.

– Где же тут компанию найдешь. Раньше у меня был второй бокал, но куда-то подевался. Вот и приходится пользоваться кофейной кружкой. Еще есть стаканчик для чистки зубов.

– Скоро тебе придется завести второй шкаф. – Маршалл отпил из кружки и облизал губы. – Мы едем в винный край.

– Или нужно пить быстрее.

Он рассмеялся и отсалютовал ей кружкой:

– Аминь.

Сковывающее напряжение отпустило, и вовсе не под действием алкоголя. Маршалл сделал глоток, Эва ни одного. Сам процесс откупоривания бутылки помог сломать барьер. Возможно, так все начиналось и для матери Эвы, приятно и в хорошей компании. Только вот закончилось очень плохо.

– Много ли у тебя конкурентов, желающих полгода разъезжать по стране, проверяя метеостанции? – поинтересовалась Эва, снова занявшись готовкой.

Улыбнувшись, он перегнулся через стол, чтобы забрать у нее разделочный нож и овощи, которые она достала из холодильника.

– Нет.

Потакая любознательности, Эва решила немного его поддразнить:

– Вот как? А ты зачем согласился?

– Кто же откажется от возможности путешествовать за чужой счет?

– А как же разлука с семьей, друзьями? – «И подружкой», – мысленно добавила она, стараясь не смотреть на татуировку кинжала.

– Не все семьи живут дружно.

– По опыту знаешь?

Он сверкнул глазами:

– Возможно. Это у тебя, наверное, идеальные родители.

Его слова так далеки от истины. Эве стало смешно. Она принялась с удвоенной энергией отбивать мясо.

– У меня только отец.

– Мама умерла?

– Когда я училась в выпускном классе.

– Прости.

– Ничего. Это было давно.

– Хочешь об этом поговорить?

Иногда, в одиночестве сидя в автобусе, она отчаянно хотела кому-нибудь обо всем рассказать, чтобы ей помогли понять случившееся.

– Не о чем говорить. Они с Трэвисом попали в аварию. Он выкарабкался. Она нет.

Маршалл внимательно посмотрел ей в глаза:

– Они на машине разбились?

Ну вот, начинается.

– Нет, на мотоцикле.

Он развернулся к ней всем телом:

– Почему ты раньше не сказала, Эва? До того, как я практически заставил тебя прокатиться?

– Отказалась, если бы захотела. Не настолько я слабохарактерная. – За исключением случаев, когда Маршалл улыбается ей своей очаровательной улыбкой.

– Я никогда бы не…

– Дело не в мотоцикле. Время от времени не мешает напоминать себе об этом.

Маршалл глубоко вздохнул, Эва стала переворачивать стейки на сковородке.

– Ты упоминала модель 250 cc. Совсем не типичный семейный автомобиль.

– Такие у нас тоже были. А права на вождение мотоцикла мама получила вскоре после рождения Трэвиса. Она каталась при любой удобной возможности, когда с ней не было нас. – Что в последние пять лет случалось довольно часто. – Подозреваю, так она боролась с «миром пригородов». – «Или реальностью».

– Но в тот день Трэвис был с ней? Не возражаешь поговорить на эту тему?

Как ни странно, она не возражала. Ему можно рассказать, он ведь тоже без ума от мотоциклов.

– Да. – Она вздохнула. – Трэвис был с ней. Он обожал ее железного коня и с нетерпением ждал получения собственных прав. Думаю, мама хотела купить ему «Кавасаки».

– Сколько ему было, когда случилась авария?

– Четырнадцать.

– На пять лет младше тебя. У вас с ним большая разница в возрасте.

– И слава богу! Не знаю, как бы справилась, будь я поменьше.

Эва надолго замолчала. Маршалл оттеснил ее и выключил газ. От его близости кожу у нее стало покалывать.

– Сменим тему?

– Нет, я рада поговорить о моей семье. Просто временами забываю.

– О чем?

– Что теперь остались только мы с папой, – печально ответила она.

– Ты так говоришь, будто…

Она подняла на него глаза:

– Существует реальность. Если Трэвис пропал против своей воли, то уже не вернется. А если таков был его выбор…

Пожалуй, тоже не вернется. Значит, в ее и без того крошечной семье стало на одного человека меньше.

– Ты правда думаешь, он просто где-то прячется?

– А что еще мне остается? Он перестал принимать лекарства, и у него помутился рассудок.

– Нет оснований для привлечения к ответственности? За горе, которое он вам причинил?

Эва замерла на месте. Долгое время тишину нарушало лишь шкворчание мяса на сковороде. Наконец она собралась с мыслями:

– Я часто спрашиваю себя, имеется ли причина, по которой я не хочу его возвращения, но ответ всегда отрицательный. Сколько бы горя он ни причинил. Просто хочется, чтобы однажды он вошел в дом, бросил школьный ранец в стену и потребовал еды. Все размышления из серии «что», «почему» и «как» не имеют значения.

Маршалл окинул ее внимательным взглядом:

– Это имеет значение для тебя.

– Нет, это не важно.

Она начала догадываться о мотиве поступка брата. Его снедали тревога и депрессия, а тогда она этого не замечала, всецело занятая собой. Пыталась избавиться от навязанной ей роли матери семейства. Думала только о себе.

Она проткнула мясо, видя, что из него потек ароматный сок, подлила немного вина из своего бокала. Сделав хороший глоток, решила сменить тему: