Выбор из худшего

А де Камбре все возился с заклятьями. Что-то соединял, что-то, наоборот, разрывал, пока, наконец, не отошел на шаг и не вытер рукавом осунувшееся лицо, по которому катились уже не капли, а ручейки пота.

Затем, по-православному перекрестясь, нажал на ручку и открыл дверь. И увидел пять (!) бочек пороха, к одной из которых была прибита простым гвоздем невзрачная коробочка магического взрывателя. Теперь уже не активная.

В нос ударил тяжелый запах. Шорох… Твою мать! За бочками лежал труп неизвестного мужчины с неестественно повернутой головой, а рядом в луже собственных испражнений, связанная по рукам и ногам, с кляпом во рту, отчаянно изгибалась госпожа де ла Сьот. Уже не блондинка, а просто старая седая женщина.

Увидев своего спасителя, ее глаза вспыхнули счастьем! Потом ужасом. А затем взгляд наполнился серой беспросветной тоской.

Она знала свое будущее. И смирилась с ним.

А самозванец все-таки успел сбежать. И значит, гвардейцы убивали друг друга напрасно. И будут еще убивать на бесконечных дуэлях. И ничего с этим не сделать – профессия в очередной раз не оставила ему выбора.

Выходя из дома бывшего бастарда, де Камбре привычно анализировал произошедшее. И среди прочего – правильно ли он поступил, когда спас женщину. Может быть, было милосерднее позволить дому взорваться? Вывести людей, да и активировать. По крайней мере, это избавило бы ее от предстоящих страшных мучений с неизбежно тем же смертельным концом. Хотя…

Размышления были прерваны командиром группы захвата, подведшим за шиворот какого-то старика.

– Вот, ваше сиятельство, этот хрыч все крутился вокруг, вроде как вынюхивал. Мне он показался подозрительным.

Де Камбре устало поднял взгляд. Старик как старик. Сутулый, седой, сгорбленный. Обычный. Если бы не приметные янтарные четки в руках и линии заклятья над головой. Тончайшие, едва заметные даже ему и наверняка незаметные для всех остальных. Волшебство высшего порядка. Но после сегодняшней возни с разминированием комнаты представлявшееся сущим пустяком. Раз-два и…

– Ну, здравствуй, Кола. Так, значит, это ты… Сдал Вида перед его поездкой в Амьен. Готов спорить, что в Ри тебя опознают как Пьера. А в Кане хранятся отпечатки пальцев того, кто пять лет назад убил помощника местного аптекаря. Ты оставил их на каменных бляшках, пришитых к воротнику бедняги. Их зафиксировали и до сих пор хранят. Ты ведь знаешь, что такое отпечатки пальцев. Так что вариант нашей случайной встречи не пройдет. На кого ты работаешь, Кола?

Шевалье де Сите с ненавистью взглянул на своего бывшего уже начальника и демонстративно отвернулся.

– Ничего, – спокойно сказал де Камбре. – Ты все расскажешь. Я ненавижу пытки, но именно ты расскажешь все. И не надейся на заклятье отключения боли, в этот раз оно тебе не поможет.

Затем, взглянув на побледневшего убийцу, равнодушно подумал: «Да, все расскажет». И скомандовал:

– Увести.

Глава XIV

Через день де Камбре читал написанные неровным дрожащим почерком собственноручные показания де Сите.

«Раскаиваясь в содеянном, сообщаю следующее.

Пять лет назад умер мой отец. Перед смертью он рассказал мне, что именно наша ветвь рода де Ри должна была владеть поместьем. Если бы мой дед исполнил свою клятву и женился на моей бабушке. Но негодяй предпочел богатое приданое. Мои сестры, потомки древнейшего рода, были вынуждены работать красильщицами на ткацкой фабрике, потому что ни до какой другой работы добрые горожане их не допустили. Никто из них не дожил до восемнадцати лет.

А в поместье Ри обосновался младший сын деда, дети которого до сих пор правят на чужих, моих по господним и людским законам землях. Счастливо пользуются мерзкими плодами предательства.

Но, несмотря ни на что, отцу удалось подняться из грязи. Он завещал мне заработанные тяжким трудом деньги и ненависть.

Со дня его смерти главной и единственной целью моей жизни стала месть потомкам подлеца и получение в собственность поместья.

Для этого я под видом простолюдина по имени Пьер устроился работать во дворец виконтов де Ри. Я слабый маг, но отец оставил мне в наследство амулет в виде янтарных четок, в котором заключено мощнейшее заклятье изменения, распознать которое не дано ни одному, самому искусному магу. Любой, кто работает с ними, может превращаться в кого угодно. Больше всего мне нравилась личина старика. Под ней я приобрел ртуть, потратив все свое наследство. Остался без денег, но потомки предателя стали умирать.

Один из них что-то заподозрил, переселился из замка в соседний дом. Не беда. Мое умение обращаться с лошадьми и вовремя подстроенное увечье кучера исправили дело. Погнать лошадей по краю пропасти и вовремя спрыгнуть с облучка кареты, это было не так уж и сложно. Зато сколько удовольствия я получил, слушая крики этих напыщенных господ, улетавших в бездонную пропасть. То, что потом извлекли со дна ущелья, опознанию не подлежало. Как и труп какого-то нищего, которого я же и обрядил в свой камзол перед тем, как точно так же скинуть вниз.