Выбор из худшего

Оказалось, что из того кабинета за стены дворца ведет магический ход. Вроде бы тот врач опасался, что если не удастся вылечить кого-то из жен или детей паши, его самого казнят, вот и подготовил себе дорожку. Только перед тем, как открыть переход, Дениз забила мне в рот какую-то тряпку и, сказав, что женщины должны уметь переносить боль, прижгла мне руку факелом, что освещал комнату. Вот здесь, где родимое пятно. Боль была страшная! Потом она долго меня успокаивала, просила, умоляла, требовала потерпеть.

И лишь когда кисть немного успокоилась, мы шагнули в стену. Да, прямо в стену, я даже глазам своим не поверила. А тут раз – и мы уже в каком-то подземелье, по которому долго шли, освещая путь тем самым факелом. Вышли на какой-то темной и узкой улице, где стояла просто отвратительная вонь.

Я с тех пор много ходила по Тунису, но до сих пор не понимаю, где мы были. Да, и в конце концов пришли к гостинице бен Фарука. Нам всего-то и оставалось перейти улицу, как за поворотом раздались шаги стражников – их по звону оружия и кольчуг ни с кем не перепутаешь.

Вот тогда-то Дениз и велела мне спрятаться и, лишь когда никого рядом не будет, бежать к бен Фаруку, я его хорошо помнила. А сама направилась навстречу страже. Я лишь услышала, как она кричала, что служанка паши, а до этого была наложницей самого галльского короля. Требовала, чтобы ее отвели к кавашбаши, тому, кто самим великим визирем послан следить за порядком в благословенном Всевышним Тунисе.

Больше Делал свою спасительницу не видела. Но точно знает, что за пустое беспокойство кавашбаши виновных ждала лютая смерть.

* * *

Когда рассказ был окончен, де Камбре встал.

– Уважаемые, – обратился он к принцессе и бен Фаруку, – благодарю вас за сообщенные сведения. Предлагаю уже завтра всем вместе отправиться в Париж. Уверен, что ваши проблемы удачно разрешатся. Сейчас позвольте предложить отдых, самый лучший, какой только возможен в моем доме.

После столь прозрачного намека гости встали и направились к выходу. Стремясь загладить неловкость, виконт лично проводил их до дверей.

– Де Сите! – крикнул он своему секретарю, который обычно сидел у дверей его кабинета, но именно сейчас умудрился куда-то отлучиться.

– Дорогой, – ответила неожиданно вошедшая в приемную жена, – Кола отпросился. Сказал, что что-то случилось у его невесты… Ты ведь знаешь, что мальчик собрался жениться?

– Нет, – удивленно ответил де Камбре.

Сусанна улыбнулась.

– Ты замечаешь все на свете, кроме того, что творится в твоем доме. Не беспокойся, я сама займусь твоими гостями. Прошу вас, господа, – пригласила она их к выходу.

Все ушли, а хозяин дома еще постоял, бросил взгляд на пустой стол своего секретаря, и, недоуменно пожав плечами, вернулся в кабинет. Не до того сейчас. Надо обсудить ситуацию, которая неожиданно запуталась.

– Итак, господа офицеры, что можете сказать?

– Ничего хорошего, Жан, – первым заговорил д’Оффуа. – Получается, что госпожа де ла Сьот влипла в эту авантюру, защищая законную наследницу Туниса. Кстати, мы по привычке называем ее принцессой, а ведь по всем законам она уже королева. Отец убит, все другие наследники мертвы. Так что, как ни крути, на ее же показаниях мы торжественно изобличим ее спасительницу как государственную преступницу. Которую повесят?

– Хуже. – Де Камбре горько усмехнулся. – За самозванство к монаршей семье сдирают кожу. С живого.

– Чего?! – воскликнул офицер.

– Того. Закону тысяча лет, и три сотни лет прошло, как он применялся последний раз. С тех пор его не то что не пересматривали, о нем успели забыть. За ненадобностью. Теперь вспомнят.

– И что, ничего нельзя сделать?

– Сейчас – ничего. Я, конечно, посоветуюсь с де Бомоном и его отцом. Кто знает, может быть, граф Амьенский чем и поможет. Или адвокат де Фронсаков – большего прохиндея я в жизни не встречал. Во всяком случае, лично я выхода не вижу. Но это не значит, что мы можем не исполнять свой долг! Готовьтесь, завтра выезжаем в Париж!

Глава XIII

Первым человеком в Париже, узнавшим о результатах заморского вояжа господ де Савьера и д’Оффуа, был премьер-министр Галлии епископ дю Шилле. Даже своим друзьям, безусловно входящим в элиту дворцовой знати, де Камбре не решился ничего рассказать. Просто приехал к маркизу де Фронсаку домой, под милый щебет старшей и уже привычно едкие, но безобидные уколы младшей маркизы дождался его возвращения со службы и сообщил, что необходим срочный и приватный разговор с его преосвященством.

Де Фронсак, впрочем, и не подумал задавать вопросы. Встречу он организовал в тот же вечер. Впрочем, вечером это время считалось по меркам королевского дворца. Вся остальная Галлия в час ночи видела уже далеко не первый сон.

Епископ был внимателен, въедлив и дотошен. Трижды перечитал доклады де Савьера и д’Оффуа, дважды – доклад самого де Камбре, после чего засыпал виконта уточняющими вопросами. Вплоть до того, в какой халат был одет хаджеган на последней встрече и какие чувяки были на ногах погибшего мага.