Выбор Клинка

– Ты изменился. Куда запропал тот мальчишка с горящими глазами? – мягко улыбнулась девушка, наблюдая за моими неловкими попытками встать. Ноги отчаянно отказывались слушаться, руки предательски дрожали, но слабость отступала с каждой секундой, и я отрицательно помотал, когда Натали попыталась мне помочь.

– И по-прежнему гордый, – проговорила она, неторопливо взяла с прикроватной тумбочки пустой стакан и наполнила его минеральной водой из пластиковой бутылки. – Пей, успеем ещё наговориться.

Цапнув стакан дрожащей рукой, я сделал несколько жадных глотков, утоляя жажду и смачивая горящее пересохшее горло... Слишком жадных и торопливых – питьё частично выплеснулось, потекло по губам, подбородку и груди. Испытав чувство неловкости и стыда, ощутил, как начинают полыхать кончики ушей. Но чувство только усилилось, когда Наташа присела рядом со мной и, достав из сумочки платочек, бережно промокнула оставшиеся на подбородке капли.

– Вот так гораздо лучше, – вновь улыбаясь, она ласково коснулась шрама на моём лице и грустно вздохнула: – Ты кричал во сне, Леон, и изрядно меня напугал. Приснился кошмар?

– Можно сказать и так, – согласно кивнул я, борясь с желанием прильнуть к её ладони, прикрыть глаза и заурчать от нахлынувшего удовольствия. – Прости меня, Натали. Все неприятности последних дней – исключительно моя вина.

– Не только твоя. Мы оба приложили к тому определённые усилия. И знаешь, я не жалею о произошедшем. Это было поучительно и, в своём роде, увлекательно, – её пальцы бережно повторили очертания нового шрама на щеке, скользнули по моим губам, задержавшись на них на несколько мгновений и не давая мне открыть рта. – Помолчи. Пусть слухи станут хоть сколько-нибудь оправданными. Имею право!

У её губ был тот же самый волнительный привкус клубники, от которого кружилась голова и бешено стучало сердце...

Внимание привлёк неясный шум. Краем глаза я успел отметить как дверь в палату едва слышно притворилась и в проём просунулась кудрявая рыжая голова. Тихо ойкнув, голова исчезла и дверь тут же захлопнулась. Но это событие не могло прервать затянувшийся и страстный поцелуй.

Скорее наоборот. После него я точно знал, что в ближайшее время нас никто не побеспокоит…

***

Застегнув верхние золотистые пуговицы нового школьного мундира, Натали отступила от меня на шаг назад и удовлетворённо закусила нижнюю губу. Она посчитала необходимым помочь мне облачиться перед тем, как я покину больницу, и теперь довольно обозревала дело своих рук.

– Форма тебе к лицу, Леон. Причёска не по уставу Школы, но так даже лучше. Старшекурсникам и не такое сходит с рук.

Улыбнувшись, я галантно запечатлел поцелуй на кончиках её пальцев и повернулся к зеркалу. В отражении присутствовал смутно знакомый высокий и слегка бледноватый парень со шрамом на лице, затянутый в чёрную военную с золотистыми аксельбантами на правом плече.

Пепельно-серые волосы успели значительно отрасти, и поначалу я несколько растерялся, но Натали собственноручно заплела мне несколько тонких косичек на подобие тех, что я видел в школе у Хельги и других варягов. На мой вопрос, не вызовет ли это ненужных вопросов или возмущения, девушка только отмахнулась:

– Учитывая насколько ты популярен среди кадетов – быть тебе законодателем моды на остаток учебного года. Таким способом заплетают волосы только полноправные воины. Да и варяги оценят реверанс в сторону древних традиций. Социализация, Лео, социализация…

Одёрнув ремни портупеи, проверил крепления планшета и перебросил через плечо сумку. Как оказалось, в палате меня поджидал не только полный комплект школьной формы, но и все остальные необходимые для учёбы предметы. Даже несколько учебников завалялось.

– Не провожай, – донеслось до меня от двери, – Увидимся в школе, а до того времени нам лучше нигде не появляться вместе. До встречи, ma chere…

Довершив прощание воздушным поцелуем, Натали мягко выскользнула из палаты, оставив меня в смешанных чувствах – её визит не только сумел погасить пожар моей ярости, но и многое расставил по своим местам. А уж как тяжело нам оказалось сдержаться…

Всему своё время и место.

Жизнь налаживалась и делала это со свойственным ей цинизмом: после поцелуев и будоражащих, страстных прикосновений мы перешли к непростым разговорам. И успели многое обсудить, в том числе и то, как нам быть дальше. Не скажу, что меня всё устраивало, но…

– Ах, какая женщина! – многозначительно изрёк староста, проникая ко мне в палату и прикрывая за собой дверь. – Считай, что мёртвого на ноги подняла одним своим присутствием! А мои только учебники приносят и пичкают странной едой.

– У девочек всё хорошо? – поинтересовался я, оборачиваясь к другу и оглядывая его с головы до ног. Ему школьная форма шла не меньше чем мне и, в некотором плане, он носил её куда более элегантно. Помимо мундира на его плечах красовалась шинель из плотного чёрного сукна.