Выбор Кота

— Дэвид, ты доказал, что стал настоящим Волком. Сейчас может показаться, что это не совсем твой путь. Но ты произвел хорошее впечатление. Волки Аму берут обонянием и слухом, скоростью и выносливостью. Мои Коты другие. Их сила — в умении действовать тайком и внезапно. И в дерзкой отваге, которую мы не можем дать, но к которой можем подтолкнуть. Прежде чем ты станешь Котом, с твоим телом произойдут тяжелые изменения. Существует риск. Ты ведь наверняка можешь припомнить одно-го-двух Волков, которые так и не сумели адаптироваться.

— Да, — кивнул Валентайн.

Он вспомнил своего товарища, который бросился с обрыва после церемонии посвящения в Волки. А когда сам Вал прошел через посвящение, малейший звук или движение заставляли его шарахаться, пока он не научился усмирять свои чувства. Для некоторых это оказалось непосильным.

— Тебя ждет тяжелая одинокая жизнь. Зачастую рядом не будет никого из боевых друзей. Ты уже жил как-то в Курианской Зоне. Хочешь вернуться туда? И, может быть, сгинуть, безымянным, неотомщенным? Каждый год кто-то из Котов не возвращается.

— Рю, я много слышал о Котах и все это знаю. Единственный раз, когда я пошел на компромисс, — это когда я вызволял Молли и ее семью. Если есть хоть какой-то способ помочь людям на захваченных территориях, я пойду на риск.

— Неплохо сказано. Но только ли в этом дело? Нет ли другой причины, личной? Не думай об отце, о своих друзьях и женщинах, о Карлсонах или о грациозной Алисе. Забудь все, что связано со старым капитаном. Ты не должен нам что-то доказывать. Готов ли ты сделать это просто потому, что хочешь?

Валентайн сидел, слегка растерянный.

— Рю, если дело в этом, то на меня вряд ли стоит рассчитывать. Мои личные желания — в самом конце списка причин сделать это. Конечно, я согласен со Смоки в том, что нам необходимо провести расследование.

— Забудь ты о «Ломаного креста». Я хочу знать, что у тебя внутри.

Я тоже хочу.

— Я готов это сделать ради моих родителей и ради моего народа. Ты вот говорил, какая мы необыкновенная раса и что мы прогрессируем как вид. Мы обречены либо на вымирание, либо на превращение в стадо скота. И какой бы вы в нас ни видели потенциал, ему грозит уничтожение, пока здесь будут куриане. Что касается моих желаний, сэр, то мне хватило бы домика на берегу озера, где я мог бы мирно рыбачить, и чтобы там было много книг. Но я выбрал другую жизнь и взял на себя ответственность, потому что кто-то же должен, а иначе ни у кого из нас нет будущего. А если вы рассчитываете на образ мыслей самурая, нацеленного на собственное самосовершенствование вплоть до самоубийства, то это не ко мне.

— Это все? Дэвид, тебе нравится убивать? Сердце Валентайна замерло на мгновение, а потом заколотилось так, что, казалось, выпрыгнет из груди. Как же глубоко в его подсознание мог заглянуть Рю?

— Тебе что, старый Кот язык вырвал?

— Я не могу…

— Дэвид, что ты чувствовал, когда зарезал ножом часового на мосту, когда убил полицейского в Висконсине, того, который обозвал тебя «грязным индейцем»? Что ты испытал, задушив того человека в Зоопарке?

— Но как…

— Это слишком долго объяснять. Каково тебе было на душе?

— Я чувствовал себя виноватым, но…

Рю ждал.

— Я чувствовал свою вину.

— Вину за то, что выбрал такой способ действий, который привел к их смерти? Или за то, что упивался своим поступком?

Валентайн отпрянул. Рю внезапно напугал его, и он не был уверен, что хочет продолжать этот разговор. Но он должен был ответить, и никакой ответ, кроме правды, тут не годился.

— Не знаю. Я недостаточно хорошо знаю себя. Рю кивнул.

— Остановимся на этом. Я хочу знать, что у моих Котов на сердце. Надеюсь, когда однажды ты сам это поймешь, поделишься со мной. Что ж, хорошо: у тебя будет шанс помочь своему народу в беде. И, возможно, узнать когда-нибудь, отчего Дэвид Валентайн чувствует себя виноватым.

— Так я принят?

— Ты принят.

Более простую церемонию трудно было представить. Валентайна в сопровождении Дювалье привели в небольшую теплую комнату в задней части Холла. На нем не было ничего, кроме обернутого вокруг бедер полотенца.

— Это расточительство — одеваться ради Перерождения, — сказала Алиса, в то время как у него мурашки бежали от волнения.

Все это напоминало свадьбу. Вошел Рю, облаченный в тяжелое одеяние, расшитое по лацканам и манжетам загадочными узорами. Он поставил Валентайна рядом с Дювалье.

— Алиса, согласна ли ты взять на себя ответственность по обучению этого человека?

Она кивнула:

— Согласна.

Рю повернулся к Валентайну:

— Дэвид, готов ли ты взять на себя ответственность, став одним из нас?

— Да, — кивнул он.

— Да соединят вас эти узы во имя благого дела.

Ткач жизни вылил содержимое маленького пузырька в простую керамическую чашу с водой и покачал ее в ладони, перемешивая содержимое, как бренди в бокале.

— Выпей и стань Котом, — изрек Рю. Валентайн выпил жидкость, такую же безвкусную, как простая вода.

Рю вручил Дювалье нож:

— А теперь смешайте вашу кровь.