Выбор Кота

Под вечер Валентайн заметил на северо-востоке вздымающиеся струйки дыма. Но он решил: что бы ни случилось, наверняка с закатом все разрешится. Ему не хотелось исследовать еще одно отвратительное поле боя, рискуя быть замеченным каким-нибудь отставшим от своих солдатом. Он видел на шоссе и на обочине свежие следы гусениц, но не сам транспорт. Даже маленький самолет, появлявшийся прежде в небе каж дый день, видимо, стоял на приколе. Единственными спутниками Валентайна были осторожный койот и кружившие в отдалении ястребы.

Ему было одиноко. Не хватало колкостей и насмешек Дювалье, запаха женского пота на привале возле костра. Он сделал остановку, не разводя огня. Не зная, что его ждет впереди, решил, что его старая Волчья привычка менять место ночевки в полночь будет весьма кстати. Он дождался, пока луна спрячется за облаками, и собрал одеяло, рюкзак и упряжь.

Когда он седлал своего гнедого, собираясь отъехать на новую стоянку, мерин насторожился. Валентайн попытался успокоить коня, поглаживая его лоб, шепча ласковые слова, но животное не унималось. Гнедой загарцевал на месте и отпрянул. Валентайн, встревожась, оглянулся посмотреть, что так испугало коня. Позади него среди травы возвышался маленький холмик, и он уловил запах плесени, как от разбухшего после дождя гниющего дерева.

Валентайн разделил опасения своего мерина и вспрыгнул в седло. Конь резко развернулся, но седло осталось на месте: Валентайн успел лишь положить его на спину гнедого, собираясь вести его под уздцы, и не закрепил подпругу. Он попытался удержаться, сдавив грудь коня ногами, но не сумел и соскользнул вместе с седлом с перепуганного животного.

Он вскочил на ноги и выхватил саблю. Почувствовав, что земля зашевелилась у него под ногами, Валентайн отскочил в сторону. На седло и багаж струей брызнула грязь. Он бросился к шоссе, мечтая, чтобы под ногами у него оказалась разбитая брусчатка, а не рыхлая, таящая опасность почва.

Слышно было, как что-то продирается сквозь деревья и вот-вот окажется на обочине шоссе. Он увидел, как по склону холма покатился большой валун. Камень продвигался медленно и по определенной траектории: даже когда Валентайн отступил в сторону, давая ему дорогу, валун все равно целился прямо в него.

Он пригнулся, и странный предмет навалился на него. Боковым зрением он уловил движение с другой стороны и обнажил саблю. Ему на ноги бросилась масса живых мускулов. Икры обожгло огненной жидкостью. Он крепче сжал саблю и стал крутить ею из стороны в сторону, как шилом, стараясь зацепить нечто живое. Валентайн глубоко вздохнул, и в тот же миг его сабля с нанизанным на нее жуком-песчаником внезапно отдалилась, как если бы он смотрел в телескоп с другого конца.

Его жизнь не промелькнула перед мысленным взором, покой не снизошел на него. Была только мысль: «Какого черта?» И потом — темнота.

Щенку его младшей сестренки нравилось грызть людям ноги. Он лежал во дворе, опустив голову на лапы, и грыз пальцы его ног острыми молодыми зубками. Дэвид визжал от щекотки, а сестренка, пока щенок занимался его ногами, оседлала ему грудь. А затем тоже принялась кусать его за колено другой ноги. Он чувствовал, как она вгрызается ему в икру.

— Ой, Пэт, прекрати!

Затем кто-то прижал к его лицу подушку, и он изо всех сил пытался высвободиться, чтобы вздохнуть.

Валентайн чувствовал грязь во рту, но не мог ее выплюнуть. Его язык стал сухим и вялым, как дохлая жаба. Он погрузился в темноту, все его мышцы окоченели. Он пытался повернуть голову, пошевелить рукой, но тело его не слушалось. На груди что-то шевелилось. Проще всего было поддаться желанию заснуть. «Если уснешь, умрешь», — прошептал тихий голос. И он боролся со сном, пытаясь разорвать обволакивающие его путы, но это было чересчур трудно, и он снова впал в забытье.

Пэт склонилась над ним и с силой, необычной для ее возраста, заталкивала какую-то трубку ему в рот. Из последних сил он сжимал челюсти.

— Дэвид! Дэвид! — окликнула его мама, стоявшая у задней двери.

— Мам, — отозвался он. — Пэт меня…

И тут жесткий стержень вошел ему в рот и едкая жидкость обожгла горло. Он не мог дышать носом и сделал судорожный глоток.

— Дэвид! — умоляла его Джослин. — Дэвид, я здесь. Все хорошо. Мы убили личинок песчаников. Ты поправишься.

Валентайн не понимал, что происходит. Он слишком устал.

— Дай-ка ему еще виски. Лучшее средство против этого чертова яда песчаников, — произнес хриплый голос.

Но его затуманенное сознание не воспринимало слов.

Ему зажали ноздри, а в рот опять влили ту же жидкость. Ему ничего не оставалось, как сделать глоток.

Очнувшись, он чувствовал себя так, будто по нему пробежало стадо коров. Но он уже мог различить сквозь заволакивающий глаза туман Джослин, Дьякона, Дэнверса, которые сидели вокруг костра, уставившись в огонь и потягивая что-то из кружек.

— Воды, — прохрипел он.

Джослин схватила фляжку и опустилась рядом с ним на колени. Дэнверс подошел сзади и приподнял Валентайна, чтобы тому было удобнее пить. Холодная вода привела его в чувство, и он даже нашел в себе силы поднять глаза на Джослин.

— Что… со мной?