Выбор нового пути борьбы

– Ёлки моталки, почему-то к последним нету у меня ненависти. А вот к другим… пальнул бы без жалости. А вот и энтих чего-то жалко.

Егор посмотрел на его переживания, но не стал разубеждать его, ни в чём-то уговаривать. Вернул автомат и сказал:

– Мы должны ехать. Охрана очкарика за тобой. Если кто из посторонних сюда сунется, то мочишь его, а сам дёру из лагеря. Затаишься где-нибудь по дороге, предупредишь нас. Учти боец, задание очень серьёзное, операция ещё продолжается. Сможешь выполнить? Не подведёшь?

– Никак нет, на Мокея Илларионовича можно положиться. Он ещё ни разу не подводил командира и не подведёт.

– Мы на тебя очень надеемся и верим в тебя.

Он снова вытянулся, гаркнул:

– Служу, опять поперхнулся, – вот ети, а кому теперича служу-то?

– Себе, своему народу! Понял?

– Так точно, понял. Только вот исполню Ваш приказ. Не успел одного полностью раздеть, да одежду в топку бросить.

– Хорошо, очкарик пока обездвижен, как выполнишь всё, так сразу на второй этаж.

– Есть, товарищ майор.

Через сорок минут они встречали Сергея и быстро проехали в лагерь. Перенесли очкарика в микроавтобус, отъехали на пару километров, свернули с дороги и встали в лесочке, там врач и занялся раненым. Егор с полковником и Сергеем вернулись в лагерь. Мокей, затаившийся с автоматом наизготовку, доложил Николаю:

– Товарищ майор, Ваше приказание выполнено. Очкарик никуда не делся, посторонние не приезжали.

Егор вытащил пачку денег:

– Боец, за образцовое выполнение задания, Вам, как ранее было доведено до Вашего сведения, вручается денежная премия.

Он протянул ошеломлённому Мокею деньги, пожал ему руку.

– А теперь слушай меня. Спрячешь свой «калаш», магазинов-то наверняка насобирал.

Тот смущённо заулыбался.

– Ладно, не будем, остальные «калаши» и всё, что найдёшь, завернёшь в плёнку и закопаешь, где-нибудь в укромном месте. После нас уйдёшь домой и вернёшься завтра с утра сюда, будешь исполнять далее свою работу. Кто приедет, начнёт спрашивать, ответишь:

– Тебя вчера под вечер выгнали, какое-то веселье намечалось «промеж» них, приказали утром придти. Ефросинье поможешь, пусть готовит еду, убирает посуду. Ты пришёл, а никого в лагере нет. Такое и ранее бывало, несколько раз по неделям не являлись, дела у них такие, они об этом ему не говорят. Стой на этом и не отступай. Прогнали, приказали утром выйти и исполнять свою работу.

– Ясно, товарищ майор! А с деньгами-то, чего делать? Тут вот ведь какие деньжища-то?

– Мокей, ты умный мужик, зачем тебе ими хвалиться или рассказывать кому-либо. Спрячешь, так чтобы об этом никто не знал, и будешь по нужде, понемногу тратить, только не на машины и прочее. Иначе, сам понимаешь, подведёшь себя, привлечёшь внимание этих «зверей», а что они собой представляют, какие у них нравы, ты хорошо знаешь. Они же всё равно будут искать пропавших, должны искать. Ты это понимаешь?

– Так точно, товарищ майор. Буду опасаться. Раз надо, так надо. На Мокея завсегда можно положиться.

– И ещё, Мокей, ты уж не сердись на нас, бросил бы ты это дело с самогоном. Ничего хорошего в нём нет, один разор, да здоровье губишь.

Он понурился:

– Так оно так, кто же спорит, но ведь жизнь-то какая пошла, с ума сойти можно.

– Мокей, это слабые люди с ума сходят, а ты сегодня себя показал боевым, сильным, на тебя можно положиться в деле, ты из тех, кто не может подвести.

– Это точно, на меня завсегда можно положиться, ежели я чего-нибудь обещаю, то завсегда исполню. Меня этому батяня учил, в том числе и ремешком.

– В общем, учти, мы в тебя верим. Теперь у Вас есть оружие, да и в деревне наверняка не один ты, кто с ним умеет управляться и ненавидит этих «зверей». Организуетесь, никто к Вам не сможет больше сесть на шею.

Он по обыкновению зачесал затылок.

– Эт точно, есть мужики, да опасаются, вишь, они, ведь энта нынешняя власть за этих «зверей».

– Власть-то власть, но ты же сам видел, каковы эти бандиты? Каково их воинское умение. Вон их сколько было, а нас троих не смогли преодолеть. Все в яме оказались. Так и Вы делайте, раз сделаете – больше не полезут, побегут от Вас. Сам же видел, каковы они, когда испуганы, а ты помни, о чём говорили и держись.

Егор пожал ему руку, обнял, похлопал по спине.

В микроавтобусе Николай рассказал Илье и Сергею о происшедшем, предложил, используя добытую информацию, ликвидировать этот отряд вражеской для нашего народа пятой колонны. Вопрос ликвидации всех трёх точек сбора дани осложнялся скоротечностью и плотностью графика передачи награбленных средств Рамзану Бекмуратову. Всего без учёта дороги на каждую такую встречу доводилось около пятнадцати минут. Для начала изъяли все деньги, заложенные в саквояж, набили его бумагами и заминировали по новому, так сказать, не извлекаемо. Пластит не пожалели. Таким же образом решили минировать и другие саквояжики, которые должны передать остальные бандгруппы. Николай решил использовать два отряда. Сначала ими уничтожались два сборщика Хусейн и Ходдам, а затем уже объединёнными силами ликвидировался Ахмад.

В первый отряд вошли сам Николай, Илья, Василий, во второй – Егор, Сергей и полковник.