Выбор оружия. Последнее слово техники (сборник)

Когда он вслед за Молленом вошел в комнату, все повернулись в сторону новоприбывших. У одних были сломаны и выкручены руки, через кожу виднелись белевшие в ярком свете кости; на телах других зияли огромные раны; у третьих не хватало целых кусков мяса; у четвертых были ампутированы груди или конечности; нередко отрезанные части прикреплялись к телу в другом месте. К нему подошла женщина – та, которую он видел на уличном празднестве. У нее был вырезан лоскут кожи шириной в ладонь: теперь этот лоскут болтался на животе, над переливчатой юбкой. Мышцы диафрагмы шевелились внутри, словно темно-красные струны.

– Господин Стаберинде, вы пришли в костюме космонавта, – сказала она. В голосе женщины слышались такие прихотливые подрагивания, что он мгновенно почувствовал раздражение.

– Это компромиссное решение, – сказал он, взмахивая плащом, чтобы забросить его на плечо.

Женщина протянула руку:

– Все равно, добро пожаловать.

– Спасибо, – сказал он, беря ее руку и целуя.

Он не удивился бы, если бы сенсорные поля скафандра уловили на хрупкой руке пары какого-нибудь смертельного яда и подали сигнал опасности. Но система безопасности молчала. Он ухмыльнулся, отпуская руку незнакомки.

– Что же вам показалось смешным, господин Стаберинде?

– Это!

Он рассмеялся, показывая на людей вокруг.

– Хорошо, – сказала она, хохотнув (живот ее при этом задрожал). – Мы очень надеялись, что наша вечеринка вам понравится. Позвольте представить вам нашего доброго друга, который сделал все это возможным.

Она взяла его под руку и повела через мрачное сборище калек к небольшому человеку, сидевшему на стуле рядом с высокой тускло-серой машиной. Человек улыбался и непрестанно вытирал нос большим платком, который затем комкал и засовывал в карман безупречного по чистоте пиджака.

– Доктор, вот тот, о ком мы говорили. Господин Стаберинде.

– Сердечно приветствую, и все такое, – сказал маленький человек; лицо его сложилось в сопливо-зубастую улыбку. – Добро пожаловать на нашу вечеринку ущербных.

Доктор показал на комнату с калеками, потом восторженно взмахнул рукой и продолжил:

– Хотите какую-нибудь рану? Все совершенно безболезненно, никаких неудобств: восстановление идет быстро, следов не остается. Что бы вам предложить? Рваную рану? Сложный перелом? Кастрацию? А как насчет множественной трепанации? Таких здесь больше нет – вы будете единственный.

Он скрестил руки на груди и рассмеялся.

– Очень любезно с вашей стороны, но все же нет.

– Ах, прошу вас, – обиженно сказал человечек. – Не портите вечеринку. Все остальные согласились. Неужели хотите чувствовать себя белой вороной? Нет ни малейшего риска того, что вы испытаете боль или останетесь калекой. Я проводил такие операции во всех цивилизованных местах Вселенной и не слышал ни одной жалобы – разве что от людей, которые так привыкли к своим травмам, что не хотели с ними расставаться. Мы с моей машиной наносили новаторские раны и травмы в каждом из крупных центров Скопления. Такого случая может никогда больше не представиться – завтра мы убываем, а на ближайшие два года у меня все расписано. Вы совершенно уверены, что не хотите участвовать?

– Более чем уверен.

– Доктор, оставьте господина Стаберинде в покое, – вмешалась женщина. – Если он не желает к нам присоединяться, мы должны уважать его желания. Ведь так, господин Стаберинде?

Женщина взяла его руку в свои ладони. Он посмотрел на ее травму, размышляя над тем, что за прозрачный материал предохраняет внутренние органы. Груди ее были усыпаны мельчайшими слезками из драгоценных камней и поддерживались снизу полем из маленьких излучателей.

– Да, конечно.

– Хорошо. Подождите одну минуту, ладно? Попробуйте это.

Она сунула ему в руку стакан и, наклонившись к доктору, заговорила с ним.

Он повернулся и окинул взглядом собравшихся. С красивых лиц свисали лоскуты кожи, на загорелых спинах покачивались груди, тонкие руки висели, как вспухшие ожерелья. Осколки костей, торчавшие из прорванной кожи, вены, артерии, мышцы, железы подергивались и сверкали под ярким освещением.

Он поднял стакан так, чтобы пары жидкости попали в поле вокруг шеи скафандра. Зазвучал сигнал тревоги, и экранчик на рукаве показал наличие в стакане яда – алкоголя. Он улыбнулся, провел стакан через поле, окружавшее шею, опрокинул содержимое в рот, немного закашлялся, когда опьяняющий напиток попал в горло, и чмокнул губами.

– Ой, да вы все выпили, – сказала женщина, вернувшись к нему.

Она погладила свой ровный живот, теперь обтянутый нормальной кожей, и жестом пригласила своего собеседника пройти в другой конец комнаты. Пробираясь через толпу калек, она надела короткую переливчатую жилетку.

– Да, – сказал он и вернул ей стакан.

Они оказались в старой мастерской. Здесь стояли станки, токарные и сверлильные, и прессы, покрытые пылью; от всех них отслаивалась краска, а порой отходил и металл. Под висячим светильником стояли три кресла, а рядом с ними – шкафчик. Женщина закрыла дверь и показала на один из стульев. Он сел, положив шлем на пол рядом с собой.

– Почему вы не надели тот костюм, что прислали мы?