Выбор Саввы, или Антропософия по-русски

– А при чем здесь животноводческие курсы? – заговаривал ему зубы Савва, вглядываясь в дело своих рук и обмозговывая, как исправлять неверную штопку.

Тот, чуть расслабившись, откинулся на спинку стула.

– Как думаешь, когда барана к празднику режу, разве не вижу, где у него что? Э-э, слушай, человек – тот же баран, только блеет на своем языку. Вот и говорю: давай, перешивай, доктор. Мне рука рабочий нужен.

* * *

Непререкаемый авторитет поселка Ерасыл-Батыр был лекарем, советчиком, регулировщиком всех поселковых событий. Именно он не пускал местных жителей на прививки от кори и скарлатины, на борьбу с которыми, кроме прочего, был брошен в тот год студент-старшекурс ник. Кори со скарлатиной в здешних местах не наблюдалось примерно с конца XIX века, как вдруг, в 1966-м, по Казахстану прокатилась страшная волна эпидемии; и перепуганные местные власти обратились за помощью в столицу общей тогда для всех родины.

Вечером Базарбай привел Савву к дому шамана. Несмело постучал костяшкой среднего пальца в приземистую дверь. Дверь, как в сказке, отворилась сама собой, за ней, кроме гнетущей тишины и запаха сухостойных трав с примесью гари, не оказалось ни души; они проследовали в глубину жилища. Помимо травяного духа, все сильнее пахло чем-то горько-паленым. Шаман лежал на полу в центре просторной комнаты. Рядом теплился огонь, разведенный в специальном напольном устройстве – к потолку ровной струйкой курился едкий сизоватый дым. Тело шамана покрывала периодически оживающая от активных шевелений гора разнокалиберных пестрых шкур, заботливо возложенных на него четырнадцатью женскими руками. По периметру комнаты сдержанно стенали семь его разновозрастных жен. Шкуры были немедленно отброшены в сторону, мокрая от пота рубаха задрана вверх, и Ерасыл-Батыр предстал перед начинающим доктором в полном естестве худого жилистого тела, отмеченного на животе неаккуратным шрамом и поблекшей от времени, исказившейся на стыках шрама татуировкой магического значения. При виде оголенного мужнина тела женщины, в страхе расстаться с его телесной оболочкой, произвели затяжной хоровой «о-ох» и, повысив общую ноту, заныли громче прежнего. Шаман, превозмогая боль, коротко цыкнул на них – они мгновенно притихли и гуськом ретировались из комнаты.

Оголенный страдалец внезапно обмяк, вытянувшись на подстилке в полном бессилии, поле жал так с минуту и, подчиняясь новому приступу, закатив глаза, продолжил корчиться в ознобе, тыкая правой рукой куда-то в паховую область, не умея объяснить происхождения боли. Приступы то стихали, то накатывали с новой мощью. Савва осторожно прощупал все брюшные зоны, дошел до паховых областей и, под усилившийся скрежет шамановых зубов, кажется, понял, в чем дело. Налицо был классический, ничем не замутненный, описанный в учебниках по урологии случай почечной колики. Вставшие в мочеточниках камни периодически продолжали движение на выход, нестерпимо раздражая узкие протоки, отчего несчастный шаман готовился проститься с душой и вверить ее в пользование лишь ему одному ведомым силам.

Диагноз был установлен быстро и правильно – а это уже полдела. На помощь пришли спасительные ампулы платифилина, имеющиеся в стеклянном шкафчике здешней больнички, за которыми срочно был послан Базарбай. Платифилин расширил мочеточники, дав камням спокойно и навсегда покинуть истерзанные внутренности местного неформального лидера.

На второй после освобождения от камней день Ерасыл-Батыр, в дань уважения к спасшему его доктору, привел местных жителей, не исключая собственных жен, на прививки от кори и скарлатины.

Много лет спустя, вспоминая тот давнишний случай в Баршине, основательно поднаторевший в тайнах иммунной системы Савва Алексеевич пришел к полному пониманию странностей шамана, не желавшего пускать соплеменников на прививочную экзекуцию. Ерасыл-Батыр оказался прав в своих древних познаниях-наитиях. Делать прививки тамошним жителям было занятием по меньшей мере бесполезным, а то и вредным. Защитные функции организма в период эпидемии все равно не справились бы с задачей, ибо от прививки иммунитет резко ослабевает, и взрослый человек может переболеть корью до нескольких раз. Зато для детей корь отчасти даже полезна, эта болезнь, как и многие детские хвори, развивающая, после нее дети быстро набирают в росте и крепнут психически. Вот со скарлатиной будет посложнее, от нее и помереть недолго, но здесь уже вступают в силу тонкие медицинские изыски. Эх, если бы молодость знала!..

* * *