Выбор Шанур

— Ким, — обратилась к нему Пианфар после длительного молчания, — ты прекрасно понимаешь, на чем держится хейнийский строй. Молодые стремятся выиграть. Неважно, что три четверти из них умирают. Неважно, что многие имения разрушаются, как только попадают в руки зеленых болванов. Главное — это то, что молодость верит в себя. А чуть поседевшие носы капитулируют — причем капитулируют в то самое время, когда их поместья достигают своего наивысшего расцвета. Старого хозяина свергают, и все его старания идут прахом с приходом нового господина. И это продолжается бесконечно… А вот другие народы не уносят свой опыт с собой в могилу — они передают его по наследству. Махендосет, например, специально воспитывают своих преемников…

— Они не хейни, Пи! Как ты можешь нас сравнивать!

— Но ведь Кохан не стал добивать тебя.

— А зачем? Я ничего собой не представляю. Именно поэтому я и нахожусь здесь.

— Ты находишься здесь, потому что я так сказала. А что касается Кохана, то он слишком мудр и даже не подумает хоронить себя, пока я жива. И в следующий раз, когда какой-нибудь щенок явится к нему с вызовом, мы тут же оборвем паршивцу уши. Первыми.

— Боги, Ли, ты не можешь…

— Не дать Кохану умереть? А ты поспорь. Со иной. С Реан. С Фаха. Я уж не говорю о его дочерях, а то и сыновьях. Кто знает? Однажды, в прекрасный день…

— Ты шутишь. — Нет.

— Пи, ты помнишь басню о доме и бревне? Если ты выдернешь одно, то за ним посыплются и остальные.

— Басни пишут для детей.

— Не только. Смотри, как бы потревоженное тобой строение не обрушилось тебе на голову. Сейчас лишь боги знают, во что могут вылиться твои начинании.

— Возможно, станет лучше. Ты никогда не допускал подобной мысля?

— Пи, я не могу измениться. Мне больно. Это биология. Мы рождены, чтобы сражаться. За миллионы лет наша кровь…

— Ты считаешь, я не способна прийти в ярость? Ты убежден в том, что мне не хочется броситься на кого-нибудь из кифов? Да просто я держу свой характер в узде!

— Значит, природа одарила тебя щедрее, чем меня. Вот и все.

— Ты испуган.

Ким обиженно вытаращил глаза.

— Испуган и испорчен, — продолжала Пианфар. — Испуган, так как делаешь то, что самец делать не должен, и твоя мужская природа невольно протестует против столь непривычного для нее обращения. А испорчен ты матерью, которая баловала тебя, вместо того чтобы драть твои уши наравне «с сестринскими. Но ведь ты был любимым сыночком, не правда ли? Ее бы и в страшном сне не посетила идея низвести тебя до уровня твоей сестры. Ах, милый мальчик, пусть он успокоится и держится подальш от папочкиных глаз, дабы не растратить сил до времени. И боже его упаси довериться когда-нибудь другому самцу! Пусть полагается во всем на свою сестру. Так, да?

— Не трогай мою семью!

— Твоя сестра и палец о палец не ударила, чтобы прикрыть тебя. Твои бестолковые дочери…

— Моя сестра защищала меня!

— Пока ты не проиграл.

— А что она могла изменить? Попробуй представить себя на ее месте: дом уже принадлежит Каре, а я по-прежнему торчал бы в нем, словно…

— Ага, понятно: ей было неловко на это смотреть. Замечательно! Оказывается, вы оба испорчены, просто каждый по-своему.

Уши Кима нырнули вниз. Пожалуй, так он выглядел гораздо моложе. Даже шрамы етали менее заметны…

— Послушай, Ким. Ты жаждешь в одинаковой степени обладать моими, нынешними преимуществами и своими былыми привилегиями. Однако они несовместимы! Я предлагаю тебе то, что есть у меня. Разве этого недостаточно? Почему ты стремишься занять какое-то особое место?

— Пи, я не могу работать на причале!

— То есть у всех на виду.

— Но я согласен помогать на борту. — Послышался тяжкий вздох. — Объясни мне, что нужно делать.

— Хорошо. Вымойся и иди в центральный отсек: Хэрел покажет тебе, как пользоваться сканером. Правда, это займет определенно больше времени, чем пять минут. — Пианфар втянула щеки, чтобы случайна не хихикнуть, — она не хотела обижать Кима. — Ты будешь сидеть за монитором и повелевать нашими жизнями. Готовься.

— Не давай мне…

— Ответственного задания, которое требует напряженного внимания и кропотливого труда?

— Проклятие, Пи!

— Ты справишься. — Она направилась к выходу.

— Я понял: это месть за бар!

— Нет — это компенсация за счет в баре: Все обязаны внести свой вклад в его оплату.

Пианфар вышла из комнаты, и хлопок дверью стал ее последним комментарием.

Глава 4