Выбор шатеры

На меня из зазеркалья смотрит прекрасная незнакомка в длинном алом платье. Продуманный вырез подчёркивает грудь, которая в этом наряде кажется существенно больше, чем есть на самом деле. На шее, предплечье, запястье — драгоценные рубиновые ожерелье и браслеты-змейки. Они очень выигрышно смотрятся на моей светлой коже. Похожая рубиновая нить перехватывает мои длинные волосы, образуя замысловатые волны. Туфли на каблучке. Крупные изящные сережки-рубины. И, конечно, макияж. Здесь Мэд превзошла саму себя! Смотрюсь в зеркало и не могу налюбоваться. Кто бы мог подумать, что я такая красавица! Да в моих фиалковых глазах запросто если не утонуть, от захлебнуться точно можно! Подмечаю, что с таким боевым раскрасом выгляжу на несколько лет старше. Как уже совсем взрослая женщина! Настоящая шатера! Хоть на деле таковой и не являюсь.

— Цепочку сними, — советует Мэдлин, отвлекая меня от самолюбования. — Она не к месту.

Мэд с нескрываемым интересом рассматривает кольцо-кулон, висящий на цепочке. Подарок Эвана.

Присвистывает.

— Ничего себе! Откуда это у тебя?

Раньше я всегда прятала цепочку под одежду, поэтому соседка и не обращала на неё внимания. Сегодня со всем этим переполохом я допустила оплошность — забыла снять перед тем, как надеть платья с декольте.

— Подарок старого друга, — стараюсь отвечать, как можно уклончивее. В Руаре никто кроме Анигая не знает про Эвана.

Торопливо снимаю цепочку. Мэдлин права. На фоне рубинового ожерелья она смотрится как минимум странно, к тому же привлекает ненужное внимание.

— Ты позволишь?

Не дожидаясь ответа, приятельница берёт цепочку с кольцом, рассматривает на свету, затем поднимает на меня удивлённый взгляд.

— Ада, а можно узнать, за какие такие ценные услуги тебе такое кольцо подарили? Если оно настоящее… А мне сдаётся, что так оно и есть… Да оно же целое состояние стоит! И сделана эта цацка не дарийскими ювелирами! Поверь, уж я в этом толк знаю! — Мэд ошарашена и слегка обижена на меня. — А я-то, наивная, думала, что, раз ты из касты воинов, Глэдис тебя к богатенькому покровителю на содержание пристраивать не будет. Хоть бы рассказала. Подруга ещё называется!

Вспыхиваю от возмущения. До меня только сейчас доходит, к чему клонит Мэд. Она старше меня года на два и уже давно выполняет роль профессиональной шатеры, причём делает это с нескрываемым удовольствием. В этом вся Мэд. Она без труда вскружит голову любому мужчине и так же без особых проблем вытянет из него всё, что ей заблагорассудится: дары, драгоценности, информацию… Последняя, кстати, частенько бывает куда дороже любых дар.

— Никто ни к кому меня не пристраивал! — забираю у соседки кольцо. — Я из касты воинов, так что вытаскивать информацию через постель не моя обязанность. Вот если прирезать кого потребуется, или наоборот, охранять…

— Не будь столь самоуверенной, детка, — хмыкает Мэдлин, приземляясь на кровать. — Ты, например, знаешь, зачем Глэдис приказала тебе так нарядиться? Думаешь, исключительно для её личной услады глаз?

Слова Мэд заставляют меня насторожиться.

— В мой первый раз всё было примерно также, — продолжает разглагольствовать подруга. — Хоть я была и помладше тебя, но зато не тешила себя глупыми иллюзиями, что меня вывозят в Адейру просто на прогулку. Я была к этому морально готова и даже получила удовольствие. Чего и тебе, кстати, советую сделать.

Напрягаюсь. Понимаю, что в словах опытной Мэд есть логика. Но вида, что начинаю нервничать, стараюсь не подавать. Вместо этого беру дрэд, задираю длинный подол платья и креплю его с внешней стороны бедра с помощью подвязки.

— Это на случай, если у Глэдис окажутся на меня незапланированные мною планы, — поясняю я подруге, удивлённой моей столь откровенной наглостью. — Если старуха рискнёт подложить меня в постель к какому-нибудь толстосуму, прирежу его и была такова! Заодно и кошелёк его прихвачу. Я не собираюсь повторять судьбу Акрабы.

Мэдэлин хочет возразить, но в последний момент передумывает. Она знает: с меня станется.

— Кто такая Акраба?

— Не важно.

Мэд испытующе смотрит на меня. Вижу по ней, что ей что-то очень хочется у меня спросить, но она всё никак не решается. Однако любопытство всё же одерживает верх.

— А ты ведь, и правда, можешь дать дёру из Руара в любой момент, — внезапно умозаключает соседка. — Никогда не могла понять только одного, почему ты до сих пор этого не сделала?

Приходит моя очередь удивляться. Откуда такие выводы про то, что я могу спокойно передвигаться за пределы Руара? Я никогда не рассказывала никому про свой брак со свободным. Одновременно с этим меня поражает и наивность прожженной Мэд. Дать дёру?! Куда, спрашивает? Обратно в Катар? В нищету и холод?! Нет, уж! Спасибо! Я этого добра досыта накушалась. На всю жизнь хватит! Так что из сытого Руара меня и медовым калачом не вытянешь!

И всё же интересно, с чего это вдруг Мэд взяла, что я могу уйти из Руара, когда захочу? Соседка словно предугадывает мой вопрос.