Выбор жизни (СИ)

— А я — нет. Постоянно в лечебнице. Если никто не заявился, мы с Гвин занимаемся магией. Но обычно всегда несколько человек. Кто в крепости живет, могут прийти с поломанной рукой или загноившимся пальцем, но живущие в долине сюда приезжают только с чем-то серьезным. Роды обычно дома, а с остальным тянут до последнего момента. Привозят уже полумертвых, и хорошо с аппендицитом, а то и опухоли. Резать они толком не умеют, хотя есть свои способы лечения и иногда помогает. А так все что угодно случается, даже бешенство.

— А что, они и такое лечат?

— Я — лечу, — сказано свысока. — Метод Пастера для здешних достижим, как и создание некоторых вакцин. Выделить возбудителя не получилось, не те условия и оборудование, хотя стеклодувы здесь работать умеют, но спасти двоих смогла!

— Неплохо, — искренне говорю. Если правильно помню, до девятнадцатого века было неизлечимо.

Это нам очередной жирный плюс и серьезный бонус на будущее. Правильно было бы не делиться такими вещами, однако мы играем баш на баш?

— Насчет магии?

— Это нам надо серьезно сесть. У них нет табу на ковыряния в трупах, так что очень много знают об анатомии и кровообращении. И умеют не как рентген, но нечто вроде эхолокатора, как летучие мыши и дельфины, использовать для определения проблем в теле. И температурный режим. Без приборов, — усмехнулась она.

— Получается?

— Ага. И химиотерапию на пару с облучением тоже теперь могу. Раковые опухоли убиваются в половине случаев без хирургического вмешательства.

— А вторая половина?

— Всем не поможешь, — сказала, помолчав.

— Хоть платят за труды праведные? Бесплатный труд не ценится.

— Пять монет в день! — сообщила с гордостью.

Я невольно хохотнул.

— Это много, — сказала Таня серьезно. — Мы не вассалы, а то бы и этого не получала.

— Знаю, извини. Вживаться, так по полной программе, не отказываясь от жалованья.

— Ты-то чем занимался?

108

Я объяснил. Без особых подробностей, с основными фактами, как в нормальном рапорте.

— Не нравится мне это, — сказала она после паузы. — Может закончиться большой кровью.

Я все же не сталь их учу выплавлять, хотя мог бы. Признаки железа видел в горах. Но на такой кардинальный шаг не готов.

— Или лэрд решит запретить.

— Тебя непременно запрягут при любом варианте. Воровать серебро или прямо резаться. Зачем было нарываться?

— Так уж вышло, — неловко произнес. Теперь и самому прежние соображения казались не особо умными. Плохо, когда делаешь ставку на одно, а получаешь совсем другое. — Лезть на рожон не собираюсь.

— Ладно, вечером нормально поговорим. Опять зовут, — показала на служанку, машущую руками не хуже мельницы. На реке полным-полно как ветряных, так и водяных.

Без нас сообразили. На этом не продвинуться.

Она убежала, а я прошел к комнате номер одиннадцать. Приложил ладонь и получил синий цвет. Открыто. Я было заподозрил, что за время отсутствия могло нечто измениться, но все в порядке. Мы вдвоем числимся пользователями помещения? В любом случае проверять, не цапнет ли забывчивого сиденье для унитаза, не тянуло. Извлек одного из голубей из корзинки. Он попытался дергаться, однако был употреблен по назначению на малом алтаре. Отрезал головку и в очередной раз полюбовался на исчезновение мяса. Как и ожидалось, не столь важно, чье мясо. Между прочим, прятать тела таким образом самое милое дело. Или мертвечину не жрет? Не мешало бы проверить.

Пока что бросил вещички прямо на пол, содрал одежду: три недели практически без мытья, если не считать промывки породы в жутко холодном ручье. Пованивать обязан всерьез. А здесь хоть и душ, но нормально можно выкупаться. Вода не горячая, а теплая

— уже прогресс. Приятно и бодрит без опасения заработать воспаление легких.

Тщательно вытерся неизвестно откуда взявшимся полотенцем, не иначе Таня приобрела, и уселся на кровать.

— Гимзо, — позвал, — ты нужен.

На этот раз пришлось ждать минут двадцать. Видать, ключник для людка более авторитетен, а прочие потерпят, не баре. Успел покопаться в рюкзаке и с удовольствием употребил копченный с чесноком и травами окорок с вареной картошкой, приобретенный

Энаном в одной из деревень. Правда, не видел, платил он или нет, однако мне какое дело, раз поделился.

В принципе, гостей кормили и без больших приемов. Можно прийти в харчевку и попросить вежливо. Здешняя кухня берет живущих в расчет. Кормят обильно и сытно.

Можно даже с собой прихватить, никто кривого слова не скажет. Но жрать дают всего раз в день, в обед. Такие порядки. Не нравится или мало — ступай в трактир и угощайся за свои деньги. Время обеда давно прошло, и нет настроения куда-то идти и искать. Проще так угоститься.

Чебурашка возник практически бесшумно и уставился явно вопросительно.

— У меня для тебя мед, — говорю, показывая на сосуд.

По его размерам небольшой бочонок получается.

— А что взамен? — спросил человечек неожиданно совсем не детским голосом.