Выборный

— Разве в этом дело? — досадуя, что не получается объяснить главное, начал Виктор. — Разве я доказываю, что не нужен? Или мне работать не хочется? Да мне лично этот спорткомплекс нужнее, чем вам всем, вместе взятым! Но — нельзя так. Что нельзя — там, это уже дело прошлое, не поправить, но так… Всему же есть предел. Да вы подумайте — не то что работы остановить нужно — головы поотрывать!

— Вот, значит, какое дело… — Маркин помедлил, подбирая слова. — То, что ты возмутился, когда началось с этими бульдозерами, — это реакция естественная. Всякому порядочному человеку, думаю, не по себе станет. И что бригаду остановил — понятно, на то ты начальник над ними… А вот почему ты не хочешь продолжать работы не тех площадках, где все уже готово, — этого я не понимаю. Там уже есть фронт. Чего тянуть? Городу нужно…

— И тресту.

— Да. И тресту. Мне разнарядки подписали на материалы — три года теперь спокойно жить можно. Но за все надо платить.

— Иван Егорович, я тресту никакого вреда не хочу, но так получается… И не то мы строим — да подумайте, куда там на кладбище игротека, а танцплощадка на костях? И сам спорткомплекс тоже, скажу вам, не подарок… А уж когда дело пошло так, что вместо переселения разбой какой-то творится — да разве можно? Мы же спать спокойно не сможем! И на вас, и на мне, и на всех пятно!

— Мужик мужиком, — сказал Маркин после долгой и очень мучительной паузы, — а уперся, как блажной…

И спросил другим тоном:

— На какой стадии работы?

— На минус первой. Электрики подключили времянку, да сварщики спецкоманде помогают — у вояк с карбидом туго оказалось.

— Вся территория не готова? Ни к чему из планируемых объектов подступиться нельзя?

— Нет, конечно. Первая очередь уже закончена, а это больше половины территории. Только на нижних секторах и возле самой церкви работы не начались: там надо больше месяца ожидать.

— И почему же ты не хочешь начать только то, что уже по всем статьям можно? Водный стадион — я же помню, он весь на секторах первой очереди?

— А потому что кладбище. Пока там могилы — кладбище, а не стройплощадка.

— Это от нас зависит.

— А от нас ли зависит, чтобы хотя бы не повторилось вчерашнее? У нас, что ли, только техника? И мы сами — понимаем, как надо и как не надо себя вести?

— Вот что мне не нравится, — заворчал Маркин, опуская брови, — с тобою разговариваешь, как с часовой миной играешь: то — хоть гвозди заколачивай, то — бабахнет…

— Вы понимаете, Иван Егорович, что я там, пока снос по всем правилам не закончат, работы не начну?

— Может быть, и так, — кивнул Маркин и улыбнулся вдруг: — Да только начнут их и без тебя…

— Не начнут… — ответил Виктор и, не спрашивая разрешения, подтолкнул медвежонка-папиросника на маркинском столе и вытащил папиросу из лакированных коготков.

— Это мы еще посмотрим, — пообещал Маркин и тоже закурил; после паузы сказал: — И все же объясни мне по-людски, чего ты хочешь?

— А чего я не хочу — объяснять не надо?

— Это я уже уяснил.

— Программа-минимум: работы не возобновлять до тех пор, пока все перебазирование кладбища не будет закончено по уставу. Подать бумагу в горисполком — чтобы наказали виновных в самоуправстве. И пересмотреть проект: грех же это, неужели непонятно?

— Ты просто анархист какой-то, — сказал Маркин и раздавил в пепельнице сигарету, — строить начнут, вот только тебя при этом не будет.

— Я — оптимист, — ответил Виктор.

— Я тоже, — сухо бросил Маркин и встал. — Погуляй где-нибудь поблизости. Пойду, доложу твою «программу-минимум».

У самого порога Маркин остановился и, уже держась за дверную ручку, спросил:

— Пока все не вышло из этого кабинета: почему ты не хочешь начать этот водный стадион прямо сегодня?

— Я забрал всю документацию. И постараюсь забрать с кладбища всю технику. Чтоб соблазна поменьше. Мало ли кто вздумает скомандовать — а есть вещи необратимые.

— Сами следить будем.

— Сомневаюсь, что просто так можно удержать события под контролем. У меня лично такой уверенности нет. А вы… пока не принимаете дело всерьез. А это настолько серьезно… Здесь нужна гарантия на сто процентов.

Маркин молча пожал плечами и вышел.

Глава 17

Виктор выбрался в коридор и потолкался по этажам, здороваясь и откликаясь на торопливые приветствия знакомых. Потом зашел в курилку; выслушал нудный анекдот и снова приплелся в маркинский кабинет. Заняв хозяйское место, трижды позвонил.

В исполкоме выяснилось, что «Сам» сегодня не принимает, а к заместителю запись только на вечер. Виктор записался.

В институте Толика не оказалось — его вызвал к себе Мельников, и пока что Василенко не возвращался.

И, наконец, в обкоме тоже не было на месте завотделом промышленности Федунова, единственного из тамошних, кого Виктор немного знал. Объясняться же с инструктором Виктор не захотел.

Перебравшись в «гостевое» кресло, он взял свежий номер «Строительства и архитектуры», однако читать не смог — на первых же строчках все странным образом отделилось, поплыло…

— Владислав Феликсович, — позвал Белов, склоняясь над прямоугольным провалом, — вы спите?