Выбраковка

— Спасибо, — выдохнул Гусев и так вцепился в бутылку, словно это был эликсир молодости.

— Не за что. Долго тебе здесь?

— Да хоть сейчас выписывайся. Я просто не хочу, честно говоря. Надо перележать недельку-другую. Да и… Старшие товарищи советуют.

— Охрана у тебя просто зверская. Такие лоси у дверей сидят… Представляешь, с ног до головы обыскали. Думал, все — отнимут пузырь. А они только оружие забрали. Козлы. Будто я не выбраковщик!

— Ты выбраковщик, Лешка, — сказал Гусев серьезно. — Ты настоящий суперагент с лицензией на убийство. Если бы не ты… По большому счету, из-за тебя одного все получилось так, как… Ну, как оно сейчас есть.

— Да ладно…

— Ничего не ладно. Спасибо тебе.

— Мне тоже орден пообещали, — заявил Валюшок без всякой ложной скромности. Видно было, что он своими подвигами гордится. — Да всем достанется. Шефу — Героя, остальным по Красной Звезде. Говорят, даже Корнееву что-то обломится. За проявленное мужество. Я все думал — как это называется, когда тебе в рыло сапогом двинут!

— Не обижай Корнея. Не такое уж он дерьмо. У него, оказывается, дочь больная под браком ходит. Вот он и рвет на службе жилы. Видишь — дорвался…

— Угу. Ты извини, мне пора. Да, ближе к вечеру Данилов подъедет. Ты не прикончи бутылку сразу, он намекнул, что хочет с тобой о чем-то серьезно поговорить.

— Мне сейчас пара глотков — и глаза на лоб, — сказал Гусев печально. — Алкоголь с обезболивающим… Ломовая смесь. А он не сказал конкретнее, в чем дело?

— Мне кажется, он тех уродов все-таки расколол, которые тебя допрашивали. Очень уж у него вид был загадочный.

— Какой там допрос… Так — глумления и издевательства. Знаешь, я ведь почти ничего не помню.

— А это разве плохо? — удивился Валюшок.

Данилов приехал очень поздно и застал Гусева весьма и весьма навеселе. Тем не менее он тоже вытащил бутылку и сунул ее больному под кровать.

— Охрана у тебя педерастическая, — сказал он. — Расстреливать таких охранников. Видят же — идет выбраковщик. Нет, все равно ноги врозь, руки на стену… Где они были, спрашивается, когда тебя сцапали?

— Да плюнь ты!

— Спасибо, выпивку не отняли. И то: «А не много ли будет?» Я говорю — вам точно мало не покажется, когда сюда все Центральное придет! В Кремле никому мало не показалось… Блин, жалею страшно, что не участвовал.

— Ну, извини.

— Ерунда, бывает…

— Я, между прочим, тоже не участвовал.

— Ха-ха! Пэ, если бы не ты… По большому счету, из-за тебя одного все так удачно сложилось.

— Это не из-за меня, — слабо возразил Гусев. — Это Валюшок постарался. И на месте оказался вовремя, и с хвоста его не стряхнули. Умеет ездить парень. Ну, рассказывай, как там вообще.

— Да погано. Бардак. В целом по стране накрылось семьдесят процентов личного состава АСБ. В Москве самые маленькие потери у Юго-Западного, которое сразу лапки кверху сделало, ну и мы второе место держим.

— А сколько у нас?

— Больше половины. Убитыми — сто восемьдесят семь. Из них в Кремле — девяносто. Всех к Герою посмертно. Даже тех, кого по домам перестреляли.

— Много им с этого радости… Особенно семьям. Накатим по одной за помин невинно убиенных?

— Давай, — согласился Данилов, подхватывая с тумбочки стакан.

— Живи, Данила.

— Живи, Пэ.

Гусев пил осторожно, но все равно ему прижгло разбитую губу, и он поморщился.

— Ты обалденно вел себя на допросе, — заметил Данилов.

— Это как? — не понял Гусев.

— Достойно. Так довести этих козлов до белого каления…

— Да ты-то откуда знаешь?!

— Они все писали на видео. С самого начала.

— Черт побери! — Гусев аж подскочил на кровати. — И где пленка?

— Забрали. Приехал человек от некоего Гусева и забрал. Что, не надо было отдавать?

Гусев на миг задумался.

— Ну, отчего же… — сказал он. — Может, так даже к лучшему. Пусть ознакомится. А я там ничего такого… В смысле, уболтали они меня или нет?

— Нет, успокойся.

— Ты видел?

— Не видел, они сказали. Точнее, один из них. Я все по науке сделал — давил того, который посильнее. И второй сломался. Правда, не раньше, чем я первого убил. Все-таки удивительное существо человек! Знает ведь, что это старый метод армейских разведгрупп и второго «языка» тоже обязательно кончат! Но все равно начинает говорить.

— Данила. — Гусев лег на бок, поворачиваясь к Данилову лицом. Против ожидания, тот не отшатнулся. Гусев на его месте не выдержал бы — пару часов назад он добрел до ванной и опасливо посмотрел в зеркало. После чего зарекся это делать на месяц вперед. — Слушай, дружище… Ты же выяснил, чего они от меня хотели?

— Да… Кажется, выяснил. Странная история, Пэ. Только учти — что бы я такого ни узнал, мое отношение к тебе не изменилось. И никогда не изменится. Усек?

— Этот «язык» сказал тебе, что я по утрам пью кровь христианских младенцев?

— Приблизительно.

— То есть? — насторожился Гусев.

— Понимаешь… Так странно… У них было две задачи. Первая — как следует тебя помучить. Наверное, хотели потом отослать пленку туда, куда она в конечном итоге и попала. Чтобы твой старик был посговорчивее.

— Это-то очень хорошо, — сообщил Гусев.

Данилов покачал головой и что-то неразборчиво промычал.