Вычеркнутая из жизни

Суханов предупреждал: не пить ни в коем случае! Это только поначалу от водки тепло и весело. Потом будет только хуже: и холодней, и тоскливей (а то мы не знаем, ухмыльнулась тогда Элка). Потом, правда, Володя смягчил свой запрет, разрешил «по чуть-чуть». Понял, что «на сухую», с ясной головой, этой ночевки им, скорее всего, не одолеть.

Денис, заручившись согласием, вытащил бутылку водки. Это был весь их запас спиртного. Большего позволять себе нельзя. В самом деле, напиться не выход. Это уж только так, немного страх разогнать. А часам к десяти можно и спать лечь. Всего-то пару часов продержаться, рассудил Денис и разлил огненную воду по маленьким пластиковым рюмочкам.

– Что-то я таких раньше не видела, – заметила Кира.

– До чего дошел прогресс – все для удобства. Даже походные рюмки.

Водка горячим шаром прокатилась по горлу. В желудке мгновенно стало жарко. Кира сунула в рот маринованный огурец.

– Хорошо пошла! – крякнул Денис.

– Мягкая, – подтвердила Элка.

– Знатоки, тоже мне, – беззлобно подколола Кира.

– Сидим как нормальные люди, – заметил Деня, – только гитары не хватает.

– Ага, только ее и не хватает, – усмехнулась Элка. – А то б спели сейчас!

Ее заметно повело. Кира читала, что только новичков и законченных алкоголиков развозит с одной рюмки. Новичком Эля явно не была. Сердце сжалось от сочувствия к подруге. Почему так сложилась ее жизнь? Красивая, добрая, одаренная, почему она несчастлива?

Словно отвечая на ее безмолвный вопрос, Элка вдруг сказала:

– А хотите, секрет свой вам расскажу? Нам же сейчас все можно, любые неприличные откровенности. До утра можем и не дожить.

– Ты что, поверила, что к нам явится Бется? – Денис хотел, чтобы в его вопросе прозвучала ирония, но голос подвел своего хозяина и дрогнул.

– А ты – нет?

Денис попытался снисходительно улыбнуться, но улыбка вышла на полразмера меньше и скособочилась в углу рта.

– Не верю, что здесь водится какой-то там монстр! – запальчиво заявил он.

– После всего, что с нами случилось, лично я готова поверить во что угодно, – негромко заметила Кира.

– Нет, я не спорю, с этим местом что-то не так. Но Володя же сам сказал: всему есть научное объяснение. Никакой мистики. Никакого Безликого. Просто физика.

– Даже если и так, это все равно за пределами моего понимания! По мне, что какие-то поля, что Безликий – все одинаково страшно.

– А вы подумайте, сколько людей, может быть, пропадает из-за таких мест! Сотни, тысячи – и никто потом не вспоминает о них. Как будто их просто стерли, – уставившись в огонь, прошептала Элка. В ее широко раскрытых глазах плясало отражение рваных прядей пламени.

От этих слов мороз пробрал по коже. Гусь прошел по моей могиле», – вспомнила Кира старую поговорку.

– Давайте-ка еще выпьем. – Она помотала головой, отгоняя страх.

Денис послушно наполнил рюмки. Элка одним махом опрокинула в себя содержимое и даже не поморщилась. Кира тоже сделала большой глоток и торопливо запила водку остывшим чаем из пластикового стаканчика. Нельзя запивать, вредно! А с другой стороны, может, это последнее застолье в жизни. Разве не глупо беречь здоровье, если все равно завтра на кладбище?

«Нет, определенно надо заканчивать с такими мыслями», – подумала Кира и решительно тряхнула головой. Хватит киснуть!

– Ты обещала нам какой-то секрет.

– Обещала – расскажу, – медленно выговорила Элка.

Она немного помолчала, опустив голову, потом повернулась, пристально глянула Денису в глаза и указала на него театральным жестом.

– Вот она – моя тайна!

– Что? – удивился он.

– Да то, что я любила тебя все пять лет, пока мы учились. По-настоящему. Так сильно, как только умела.

– Ты… его любила? – Кира никак не ожидала услышать что-то подобное. Понятия «Элка» и «тайна» были несовместимы, про нее все всегда всё знали. Они четверо были убеждены, что Эля у них как на ладони. А тут вдруг выясняется!

Денис обескураженно молчал. Потом выдавил:

– Я ничего не знал.

– Да успокойся ты, сейчас уже все в прошлом. Перегорело. Переболело. А тогда… Чего я только не делала. Однажды даже чуть замуж не вышла, чтобы разом разрубить все. За Радика Суворова, может, помните?

Кира нахмурилась и промолчала. Радика и связанную с ним некрасивую историю она помнила. Тихий, очень симпатичный мальчик, учился в Питере, в какой-то военной академии. Любил Элку до сумасшествия. Письма из Петербурга писал каждый день, а когда на каникулы приезжал, ходил за ней по пятам, заваливал цветами и подарками. В итоге она согласилась выйти за него. Радик прямо светился от счастья. Дату назначили, в августе, кажется. Приглашения разослали. Она даже платье купила. Шикарное, цвета шампанского, Кира видела. А потом раз – и передумала. Никто даже не удивился особо: Элка, что с нее взять! Семь, нет, восемь пятниц на неделе. Бедный Радик с разбитым сердцем уехал зализывать раны, и больше они его никогда не видели.