Выдающийся ум: мыслить как Шерлок Холмс

Нашу интуицию формирует контекст, а контекст наполнен информацией благодаря миру, в котором мы живем. Таким образом, он может служить шорами или своего рода «слепым пятном», как в случае с Конан Дойлом и эльфами. Но благодаря вдумчивости мы можем постараться найти баланс между проверкой нашей интуиции с помощью фактов и широтой взглядов. Затем мы можем вынести наиболее точное суждение, располагая информацией, вдобавок отдавая себе отчет, что эту информацию окрашивает сама эпоха.

В таком случае можно ли винить Артура Конан Дойла за его приверженность версии о реальности эльфов? Разве он зашел слишком далеко – в условиях викторианской Англии, когда эльфы населяли страницы почти каждой детской книжки (не в последнюю очередь «Питера Пэна», написанного близким другом сэра Артура, Дж. М. Барри), где даже терапевты и психологи, химики и астрономы допускали возможность их существования? В конце концов, Конан Дойл был всего лишь человеком, подобно всем нам.

Мы никогда не узнаем наверняка, что произошло. Самое большее, что мы можем предпринять, – запомнить наставления Холмса и старательно применять их. И помнить, что непредубежденность – одно из этих наставлений, отсюда и принцип (или аксиома, как она названа в конкретном случае, в рассказе «Чертежи Брюса-Партингтона»): «Когда исключаются все возможности, кроме одной, эта последняя, сколь ни кажется она невероятной, и есть неоспоримый факт».

Но что это означает на практике? Как перейти от теоретического понимания необходимости баланса и непредубежденности к его практическому применению в ситуациях, когда у нас может и не быть времени обдумывать свои суждения так, как во время неспешного чтения на досуге?

И мы возвращаемся к самому началу: к привычному культивируемому нами складу ума, к структуре нашего «мозгового чердака», которую мы стремимся сохранить во что бы то ни стало.

Охотничий склад ума

Одна из ипостасей Шерлока Холмса, то и дело возникающая в рассказах о нем, – Холмс-охотник, вечно настороженный хищник, который высматривает очередную добычу, даже когда кажется, что он мирно лежит в тени, этот бдительный снайпер, улавливающий малейший шорох, даже если винтовка покоится у него на коленях во время полуденного отдыха.

Вспомним, как Ватсон описывает спутника в рассказе «Дьяволова нога» (The Adventure of the Devil’s Foot):

«Холмс преобразился: внешнее бесстрастие мгновенно сменилось бешеной энергией. Он подобрался, насторожился, глаза его засверкали, лицо застыло, он двигался с лихорадочной быстротой… точь-в-точь гончая, почуявшая дичь» [24] .

В сущности, идеальный образ. Энергия не тратится понапрасну: она порождает привычное состояние бдительности и внимания, позволяющее действовать мгновенно, как делает охотник, увидевший льва, лев, заметивший антилопу, или гончая, которая почуяла лисицу, и теперь все ее тело начеку, готовое броситься в погоню. Охотник – это символ, объединяющий все свойства мышления, воплощением которых выглядит Шерлок Холмс, в единый элегантный силуэт. Культивируя такой склад ума со всеми его установками, мы на шаг приближаемся к умению осуществлять на практике то, что уже поняли в теории. Разум охотника воплощает в себе все элементы холмсовской мысли, не давая им ускользнуть, и, регулярно пользуясь таким складом ума, мы всякий раз освежаем в памяти принципы, которые иначе бы оказались забыты.

Неусыпное внимание

Быть охотником не значит постоянно охотиться. Это значит всегда быть начеку, чтобы действовать, когда того потребуют обстоятельства, а не растрачивать энергию попусту, без необходимости. Следить за признаками и симптомами, требующими внимания, и знать, какие из них можно игнорировать. Как известно любому хорошему охотнику, в решающий момент необходимо собрать все силы.

Флегматичность Холмса, это «внешнее бесстрастие», которое со стороны может показаться признаком меланхолии, депрессии или просто лени, в действительности является вполне преднамеренным. В нем нет и тени вялости. В обманчивые моменты бездействия энергия копится на «мозговом чердаке», циркулирует там, заполняет углы, набирается сил, чтобы в нужный момент можно было мгновенно сосредоточиться. Временами сыщик даже отказывается от еды, не желая, чтобы кровь отливала от мозга. «Голод обостряет умственные способности, – говорит Холмс Ватсону в «Камне Мазарини» (The Adventure of the Mazarin Stone), когда Ватсон убеждает его хоть немного поесть. – Мой дорогой Ватсон, вы, как врач, должны согласиться, что при пищеварении мозг теряет ровно столько крови, сколько ее требуется для работы желудка. Я сейчас один сплошной мозг. Все остальное – не более чем придаток. Поэтому я прежде всего должен считаться с мозгом» [25] .

Мы не в состоянии забыть, что наше внимание, или, в более широком смысле, наши когнитивные возможности, – один из компонентов исчерпаемого колодца, который иссякнет, если неразумно распоряжаться его содержимым и не пополнять запасы регулярно. Поэтому мы должны подходить к использованию ресурсов нашего внимания вдумчиво и избирательно. Будьте готовы броситься в атаку, едва покажется тигр, насторожиться, когда ветер принесет запах лисицы – тот же самый ветер, в котором нос, не столь чуткий, как ваш, не сумеет уловить ничего, кроме запахов весны и цветов. Знайте, когда надо включиться в действия, когда устраниться – и на что вообще не стоит отвлекаться.

Соответствие окружению

Охотник знает, на какую дичь охотится, и в соответствии с этим изменяет свой подход. Вряд ли вы станете стрелять в лисицу, если можете добыть тигра, или в куропатку, если выслеживаете оленя. Если вас не устраивает раз за разом охотиться на добычу одного и того же типа, научитесь приспосабливаться к обстоятельствам, подбирать оружие, подход, поведение согласно тому, что диктует конкретная ситуация.

Финал игры для охотника всегда одинаков – убийство добычи; так и у Холмса всегда одна цель – получить информацию, которая приведет его к подозреваемому. Но обратите внимание, как различается подход Холмса в зависимости от человека, с которым он имеет дело, в зависимости от конкретной «добычи». Раскусив, с кем имеет дело, Холмс действует в соответствии с тем, что выяснил.

В «Голубом карбункуле» (The Adventure of the Blue Carbuncle) Ватсон восхищается способностью Холмса добыть сведения, которые еще несколько минут назад были недоступны. Холмс объясняет, как ему это удается: «Если у человека такие бакенбарды и такой красный платок в кармане, у него можно выудить все что угодно, предложив ему пари. Я утверждаю, что и за сто фунтов мне не удалось бы получить у него такие подробные сведения, какие я получил, побившись с ним об заклад»  [26] .

Эта тактика контрастирует с примененной в «Знаке четырех», когда Холмсу требовалось выяснить некоторые подробности, касающиеся катера «Аврора». «Самое главное, – говорит сыщик Ватсону, – имея дело с простыми людьми, не давать им понять, что хочешь что-то узнать у них. Стоит им это понять, сейчас же защелкнут створки, как устрицы. Если же выслушивать их с рассеянным видом и спрашивать невпопад, узнаешь от них все, что угодно».

Не стоит даже пытаться подкупить того, кто считает ниже своего достоинства принимать подкуп. Лучше предложить ему пари – конечно, если есть признаки, что этот человек азартен. Незачем ловить каждое слово собеседника, который не желает выдавать информацию кому попало. Лучше дать ему возможность разговориться, потакать его склонности, если он явный сплетник. Все люди разные, к каждой ситуации должен быть свой подход. Безрассуден тот охотник, который идет охотиться на тигра с тем же оружием, которое приобрел для стрельбы по фазанам. Универсального, единого для всех случаев подхода не существует. Когда у вас появятся инструменты и вы научитесь владеть ими, то будете с толком применять их, а не молотить кувалдой там, где достаточно легкого постукивания маленьким молоточком. Бывают случаи, когда требуется применить простые и прямые методы, а иногда нужны нестандартные приемы. Охотник умеет различать эти случаи и знает, когда и каким оружием пользоваться.

Приспособляемость

Охотник умеет приспосабливаться к обстоятельствам, даже если они меняются непредсказуемым образом. Допустим, вы отправились охотиться на уток, но в ближайшем кустарнике заметили оленя. Как быть? Кто-то скажет: «Спасибо, не надо», однако многие воспользуются случаем, адаптируются к обстоятельствам, чтобы заполучить, если так можно выразиться, более ценную добычу.

Вспомним «Убийство в Эбби-Грэйндж», где Холмс в последний момент решает не передавать подозреваемого в руки Скотленд-Ярда. «Нет, я не мог этого сделать, Ватсон», – говорит он товарищу.

«Если будет выписан ордер на арест, ничто на свете уже не сможет спасти его. В первый или во второй раз за всю мою карьеру я чувствую, что, раскрыв преступника, я причиню больший вред, чем преступник своим преступлением. Я научился быть осторожным, и уж лучше я согрешу против законов Англии, чем против моей совести. Прежде чем начать действовать, нам надо разузнать еще кое-что».

Незачем бездумно следовать одному и тому же заранее запланированному порядку действий. Обстоятельства меняются, а вместе с ними и подходы. Надо подумать, прежде чем бросаться действовать – или чем осуждать кого-либо, как в приведенном примере. Все мы совершаем ошибки, но некоторые из них могут и не быть ошибками как таковыми, если рассматривать их в контексте времени и ситуации. (В конце концов, мы не сделали бы тот или иной выбор, если бы не считали его верным в тот момент.) А если мы решаем придерживаться прежнего пути, несмотря на изменения, то, по крайней мере, выбираем неоптимальный путь вдумчиво, с полным осознанием причин своего поступка. Научитесь всегда «узнавать побольше», прежде чем действовать. Как говорит Уильям Джеймс, «все мы, и ученые, и не только, живем на некой наклонной плоскости доверия. Для одного человека эта плоскость склоняется в одну сторону, для другого – в другую, и пусть тот, чья плоскость не склоняется никуда, не станет первым бросать в остальных камень!»

Признание собственной ограниченности

Охотник знает свои слабые места. Если у него есть «слепое пятно», он просит кого-либо прикрыть его или же, если просить некого, заботится о том, чтобы наличие этого пятна ему не мешало. Если охотник знает за собой склонность метить выше цели, он делает поправку и на нее. Каким бы ни был изъян, его надо принять во внимание, чтобы охота завершилась успешно.

В «Исчезновении леди Фрэнсис Карфакс» (The Disappearance of Lady Frances Carfax) Холмс понимает, куда подевалась вышеупомянутая леди, только когда спасать ее уже почти поздно. «Если вы захотите включить этот эпизод в свою хронику, милый Ватсон, – говорит он по возвращении домой, опередив злоумышленников всего на несколько минут, – приведите его как пример временного затмения, которое может поразить даже самый трезвый ум. Ни один смертный не застрахован от таких промахов, но уважения достоин тот, кто способен вовремя понять их и исправить. Мне кажется, я вправе причислять себя к таким людям»  [27] .

Охотник просто обязан ошибаться, прежде чем он поймет, в чем заключается его слабость. Разница между удачливым и неудачливым охотником – не отсутствие ошибок, а их признание, способность учиться на ошибках и предотвращать их появление в будущем. Нам необходимо признать собственную ограниченность, чтобы преодолеть ее, знать, что нам свойственно ошибаться, и увидеть в наших мыслях и действиях ту погрешность, которую мы с легкостью замечаем у других людей. В противном случае мы обречены всегда верить в эльфов – или никогда в них не верить, даже если по всем признакам необходим гораздо менее предубежденный подход.

Культивирование покоя

Охотник знает, когда разум следует успокоить. Если он позволит себе всегда воспринимать все, его восприятие вскоре переполнится. Оно утратит остроту, лишится способности сосредоточиваться на важных признаках и отфильтровывать несущественные. Для такой бдительности просто необходимы минуты одиночества.

Ватсон кратко заостряет внимание на этом моменте в «Собаке Баскервилей», когда Холмс просит оставить его одного. Доктор не сетует на это. «Уединение и покой были необходимы моему другу в часы напряженной умственной работы, когда он взвешивал все мельчайшие подробности дела, строил одну за другой несколько гипотез, сравнивал их между собой и решал, какие сведения существенны и какими можно пренебречь», – пишет он.

Мир норовит вас отвлечь. Он никогда не обеспечит вам тишину и покой и не оставит вас одного по собственному почину. Охотник сам должен находить одиночество, уединение, тишину в собственном разуме, свое пространство, в котором можно обдумать тактику, подходы, прошлые действия и планы на будущее. Если время от времени не погружаться в молчание, шансов на удачную охоту очень мало.

Постоянная бдительность

И самое главное: охотник ни в коем случае не должен терять бдительности, даже если он убежден, что ни один тигр в здравом уме не высунется из логова под палящие лучи полуденного солнца. Кто знает, может, как раз в этот день будет впервые замечен черный тигр, и охотничьи привычки этого тигра отличаются от общеизвестных (ведь у него другая защитная окраска – значит, и охотиться он должен совершенно по-другому?). Как неоднократно предупреждает Холмс, труднее всего раскрыть зачастую наименее примечательное преступление. Ничто не порождает чрезмерную самоуверенность так, как рутина и подобие обычности. Ничто не лишает бдительности так, как обыденность. Для удачливого охотника нет ничего страшнее чрезмерной самонадеянности, порожденной тем же самым успехом, – прямой противоположности ситуации, которая изначально позволила достичь этого успеха.

Не становитесь охотником, который упускает добычу только потому, что научился охотиться настолько хорошо, что в итоге пал жертвой бездумной рутины и соответствующих действий. Всегда применяйте правила вдумчиво. Никогда не переставайте мыслить. Как в том эпизоде из «Долины страха», когда Ватсон начинает: «Я склонен думать…», а Холмс, по своему обыкновению, обрывает его словами: «Похвальное намерение».