Выдумщик

На скамейке напротив – постарше человек. Но тоже не очень душевный. Его гаджет (другого слова не подберешь) лежал рядом с ним, занимая крайнее место. Его образ, можно сказать, сложился – хотя он ничего вроде не совершал. Дремал. Но как! За него гаджет выступал, место занимал.

Подруга его, у окна, спала, приложившись к его плечу, но об отношениях их трудно судить, даже, думаю, когда они бодрствуют: глаза – в телефон. Ну что за народ? И невозможно понять – одна ли эта компания или отдельные особи – никаких контактов между ними не наблюдалось: на то и гаджеты! Конец света уже наступил, осталась только «электронная версия»…

Но – вдруг повеяло жизнью! Размашисто сдвинув дверь, вошла румяная бабка с плетеной корзиной за плечами, сама в немалых летах, седая, но румяная. Свежести, запахов жизни в ней было больше, чем у всех этих, выпитых вампирами с их экранчиков. Ни один даже не шелохнулся: нас для них – нет! Постояв, бабка уверенно подняла со скамейки гаджет и, положив на колени полуспящему с девушкой, села рядом, поставив корзинку в проход. Запахи! Сладкий – вянущей листвы, из-под нее – горький запах грибов, еще читается остренькая клюква, тронутая морозцем. Но! Их ноздри не дрогнули.

Еще нет гаджетов, рассчитанных на нюх, поэтому и интереса к запахам нет. Но ведь появятся и такие! Прогресс неумолим. И что тогда будет? И ноздри туда уткнут! И унюхаются в хлам – ничего уже возле не замечая. Забьют последний канал, еще доступный! А он есть? Как-то неловко к этому приходить, сигналить друг другу исключительно запахами. Какими? Головокружительный запах леса их не берет! А что возьмет? Что может быть лучше-то? Или им – худшее подавай?

Отъехала дверь – и вошел мой знакомый! Давний. Очень. Сдуру я улыбнулся – но он в ответ распахнул свою сумку, вытащил гаджет и занырнул в него. И я не выдержал.

– Тимоха! Привет! Помнишь, в сто девяносто третьей в баскет играли вместе?

– …Не припоминаю, – процедил он. И, как щитом, прикрылся гаджетом.

Гад же ты!

Прямо неудобно с такими настроениями к медиамагнату являться. Надеюсь, хватит ума не бросать свои обвинения ему в лицо? Это уже наша проблема, как этими гаджетами «питаться». Считаю так!

А Юра – умный все-таки человек! – опоздал на встречу даже чуть больше, чем я.

– Извини, застрял на объекте!

Мы обнялись. И он сел. За тот самый стол, за которым из комсомола меня не исключил. Только знамени уже не было…

– Управляешь сознанием, как всегда? – спросил я. Дерзю?

– И даже подсознанием, представь себе! – бодро ответил он, не обидевшись. И не спросил даже: а где мобила?

– Да-а! – он глянул на меня с сочувствием. Я, видимо, сдал.

– Спокойно! – сказал я. – Могу все!

– Да читал, слыхал… Да уж… наблатыкался!

И этим словом, употребляемым у нас во дворе, оценил он мои успехи.

– Ну так поможешь? – добавил он, уже более душевно.

– Надеюсь, не в прежнем духе?

– В каком это?

– «Пенсионер Злобин избил ногами курьера, доставившего ему пенсию»?

– Не-е! – засмеялся он. – То уже – на помойке. Живая жизнь нужна!

– И что же мне писать?

– …А все, что ты считаешь нужным! Беру.

Дожил-таки я до райских дней! Не зря мы с ним встретились в нашем дворе.

И я прислал.

…Бедные богатые! Сперва я завидовал им, хозяевам жизни!.. Но потом на место зависти пришла жалость. Мягчает с годами душа! Иду по Невскому, и слезы наворачиваются, когда я вижу витрины их бутиков. Богатые, видимо, вынуждены это носить. Когда мой родственник из деревни после войны приехал поступать в вуз – одет он был примерно вот так же: кургузый пиджачок, выцветший галстук, повязанный на мятую клетчатую ковбойку. Но у него выбора не было. А у них? Тоже, похоже, нет. В народе считается, что богатые – это те, которые обманули всех. Но их-то как обманывают! Причем – они же, сами себя! Наживают деньги, выпуская бренды, достойные свалки, – и толкают за дорого. И, обогатившись, покупают такой же сор – потому как хорошего хитрый капиталист не произведет. Еще приучишь к хорошему! Избалуешь. А где на всех богатых хорошее взять? Делать хорошее – тяжело. Да и служит оно слишком долго – не будут новое покупать. А надо, чтобы все быстро! Подешевле сделать – подороже продать.

А где же пресловутая роскошь? А откуда ей быть? Некому ее создавать, да и некогда. Владелец главной сейчас мебельной фирмы пересадил всех на «ясельную мебель», на какой мы еще в яслях сидели. Бренд! И все довольны. Но не думаю, что до глубины души. Или – другого и не видели? Не застали уже? Обмишулили полностью сами себя. Такие полочки мы делали в школьном столярном кружке, а теперь их покупают как самое то! И ставят на них книги такого же качества, тяп-ляп – и готово. И если вдруг, взбеленившись, откажешься покупать за бешеные деньги чужую туфту – круговая порука эта развалится, и никто не будет покупать туфту твою, потому что не на что. Поэтому – покупай рванину по цене бархата, которого ты не увидишь уже никогда. Бедные богатые… Мы.