Выдумщик

«Что, нас двоих, что ли, не пришьют?» – трусливо подумал я.

Но благородство не разрешает друзей бросать. Что оно даст? Дало многое!

В пути выпивали. Выпив, Фека бывал суров, остро политизирован.

– Идеология – где?

Этого я не знал, ничего такого идеологического, кажется, мы не везли. Скорее… не будем уточнять. Какие-то… артефакты. За которые можно и получить от принимающей стороны… Что – получить? Увидим! Но не хотелось бы. И я был чертовски рад, что мы с Фекой едем. Впервые! И можно, наконец, на него все это спихнуть! Он автор.

– Хочу сказать тебе… одну тайну! – начал я. – Я ведь не только по делам нашим езжу…

– Знаю. Навещаешь мать. Только вот редко! – сурово произнес он. – Я ж ей звоню!

– Пью! – я оклеветал себя. Чтобы ему угодить.

– Знаю! – положил руку на плечо.

Рука друга. Знает даже то, чего нет. И – верит!

– Залатать хочу эту прореху… С матерью.

– Когда? Сегодня, что ли?! – проворчал он.

– Такое откладывать нельзя!

– Ладно уж. Цени дружбу! – сказал он. – Иди!

Щемяще! Я даже слезы почувствовал. Но, видимо, неискренние. Версию о тетрадушках я в запасе держал. Настю Фека несколько раз видел и может усомниться… Но все же я не удержался:

– Даже не знаю, успею ли за тетрадками забежать для дочурки!

Хотелось добавить чувств, раз уж так пошло! Когда чувства разгуляются, разум отдыхает.

– Ладно! Не журись! – произнес он, и мы чокнулись.

И опять слезы в горле. Что-то я стал плаксив. При такой работе – немудрено. Искренние слезы смешались с неискренними. Но я все же сумел сказать:

– Тогда я из другого вагона выйду, чтобы не заморачиваться… со встречающими…

– Лады!

А что было делать? Не мог же я ему рассказать, куда я спешу в действительности. Все неоднозначно. Но иначе было не отделаться от него! Как только Фека, в самом начале, вошел в купе и сбросил пальто, я застонал: «Нет!» Серо-буро-малиновый переливающийся костюм, отражающий огни станций. Вещь… от глубины души! По его мнению, этот наряд может решить все проблемы. Но если бы он пошел со мной по моим делам – они бы на этом закончились. На самом деле – я шел в компанию, где решалась моя литературная судьба. Было еще время – встреча в одиннадцать, но извините – я даже на тетрадушки отвлекаться не мог. Лучшее место – зал ожидания.

Стоял. Потом немного сидел. Пора… Встреча должна произойти как можно непринужденнее – так, забежал. Нельзя никого грузить. Нужно, чтобы решение пришло им самим. Появись я с Фекой – это конец. Как он – может выглядеть только парикмахер. Но если я езжу со своим парикмахером – зачем мне премия? Обрубил, к счастью, хвост!

– О, привет!

– Салют!

До вручения было еще время – и лучше провести его здесь. Казалось бы – на мази, но мало ли какая случайность. Решение не вынесено еще… И самое страшное, что могло произойти, если бы Фека тут стал объяснять всем роль литературы в наши дни. Но я – от хвоста ушел!

Маме я позвонил в семь вечера.

– Мама! Я премию получил! Сто тысяч! Поздравь!

Но она почему-то строго спросила:

– Ты где?

Неужели Фека уже нагрянул?

– Поздравь! – с мольбой в голосе произнес.

Нет ответа.

– …Скоро буду! – в отчаянии сказал.

Прибыл часов в одиннадцать, и – не в лучшем виде.

– Ну что, мама? Не рада?

Суровое молчание.

– Фека был?

Может, хоть это ее растопит. Но как раз это ее и возмутило. Фека-то был…

– Тебе уже скоро на поезд! – сухо произнесла.

– Откуда ты знаешь? А-а… Ладно. Умоюсь!

Хоть в ванной укроюсь, успокоюсь. Да нет… Кровавая баня! Кругом какие-то окровавленные бинты, тампоны, рваная рубаха его…

– Извини! – постучавшись, вошла мама. – Не успела убрать. Это ты виноват!

– Думаешь, плюхи бы на двоих распределили и каждому – меньше?

Молчит!

– Фека в больнице?

– Почему? – надменно подняла тонкую бровь. – Просто я оказала ему первую медицинскую помощь! Были в вузе у нас военно-полевые курсы. Кое-что помню еще!

Она улыбнулась, наконец! Но не благодаря мне.

– Ты что… Собираешься это стирать? – изумился я.

– Не в крови же на помойку выбрасывать. Слава богу, соображаю еще…

Да. Неожиданный вечер.

– Какая-то там случилась катавасия у них! – махнула рукой, почти весело. Трудную точку, кажись, прошли.

– «Куклу» хотел всучить! – вырвалось у меня.

– Он куклами занимается? – мама оживилась. Пикантная подробность. Вспомнила молодость.

– Да. Увлекается! – вынужден был признать я.

– Ну, Фека! – мама покачала головой. – А говорил – стоял на вершине мраморной лестницы, и на него орды иноземцев ползли – и скатывались от его ударов! А он стоял. Рубаха свисала клочьями. Только манжеты остались. А враги ползли. Но постепенно вырубались… Его слова. По его версии, – мама была оживлена как никогда, – это его обманули! Он за правду стоял!

Как его-то можно обмануть, с «куклой» за пазухой? А ведь можно! Интересная мысль…

– А на самом деле, – мама совсем помолодела, смеялась, – думаю, отметелили его в парадняке за очередную его аферу – и все!

Такая версия ее тоже бодрила. То есть – иллюзий не строила… Но почему-то любила! А мне все же хотелось тему сменить. Все-таки я у мамы, и скоро на поезд.

– А я вот тут… получил!