Выдумщик

Но есть же хорошие профессии! Улица Налоговиков, например. Проспект Таможенников! Тупик Гастарбайтеров. Переулок Бомжей. Площадь ОМОНА! Улица Олигархов, в конце концов! Они что – не люди? Но могут окна поразбивать мирным жителям, а олигархи там вряд ли поселятся. Где же названия брать?! Наука! Мой друг-москвич на улице Академика Варги живет. Но наука теперь не в тренде, мало кто знает, чего он изобрел… Вяло как-то. Но идут же процессы! И позитивные даже! Проспект Борьбы с Коррупцией? Как?.. Но как-то зябко на этой улице жить. Вроде «в особо крупных» – не брал, но какая-то падает тень: не напрасно на этой улице оказался! Мyка одна! Перемелется – мукa будет? Когда? Жить-то надо сейчас! Что-то поприятнее есть? Коммерция – вот что у нас есть! Проспект Кешбэка! Давайте мечтать! А может быть – улица Побежденного Целлюлита? Судя по всему, именно это теперь главная мечта человечества – во всяком случае, лучшей его половины.

Еще? Улица Шампуня, Улучшающего Работу Мозга? Длинновато. Да и нет такого шампуня… А перхоть в названия улиц неохота вставлять. Говорят, надо молодежи дорогу давать. Улица Конкретная Жесть? Улица Короче Реальная? Но не все же улицы так называть! У меня просьба ко всем: придумайте хотя бы хорошее название улицы!.. А там, глядишь, и пойдет?

Как же! И утром, еще в темноте, хлопали двери, и я со всеми стоял на углу (на службу пришлось-таки пойти), с отчаянием ожидая автобуса, чтобы добраться – всего лишь! – до железнодорожной станции, и оттуда – на электричке до окраины города. Работал я в таком же неуютном месте, но расположенном далеко, – их, оказывается, гораздо больше, чем обжитых. Лета почему-то не помню – сплошной ноябрь. Все стоят, повернувшись спиной к ветру и снегу, с белыми горбами на спине. Время от времени самый смелый или самый отчаявшийся, крутанувшись, поворачивался к ветру и кидал взгляд туда, откуда, тускло посвечивая, мог появиться «домик на колесах». И если ничего не светило там вдали – это было ужасно! Видно было далеко, до самого горизонта, и если ничего нет, значит, долго еще не будет.

И снова стой спиной к снегу, наращивай горб. Потом, потеряв терпение, обернись – ну сейчас-то уж должно что-то появиться?! Ничего.

Кто сказал, что о тебе кто-то заботится? Чушь!

Ветер и снег о тебе заботятся – больше никто.

Единственное, что утешало, – это воображение. Что другое тут могло утешить? Постепенно я стал замечать – или придумывать? – что три автобуса с разными номерами, которые не появлялись тут почти никогда, лишь в моменты окончательного уже отчаяния, отличаются между собой, имеют разные характеры и даже морды. «Ну что ты плетешь?! Чем они отличаются, чем?» – в отчаянии я приплясывал на ветру. Ну, как – чем? Совершенно разные чувства вызывает появление каждого из них. Увидев наконец какое-то свечение вдали, все, забыв об аккуратности, о сохранности остатков тепла, поворачиваются, позволяя снегу залеплять лицо, и страстно вглядываются в подплывающие огоньки. Какого цвета? Какого цвета огоньки – этим решалось все! А вы говорите – без разницы! Желтый и белый – двенадцатый… это означает, что ужас не имеет конца! Двенадцатый – абсолютно загадочный номер, номер безнадежности! Непонятно зачем – два десятилетия подряд он соединял, последовательно и неутомимо, два темных пустыря – ниоткуда и в никуда! Все попытки местных жителей внести хоть что-то разумное или хотя бы объяснимое в эту загадку ничем не увенчались, на все письма был получен от власти подробный и абсолютно непереводимый на язык логики ответ. Двенадцатый! Сначала один, самый зоркий, затем и все остальные с отчаянием отворачивались. Нет – от жизни, особенно здесь, бесполезно ждать какой-нибудь жалости!

Красный и зеленый огоньки… Тридцать первый! Наконец-то! Встречают его, что характерно, с гораздо большей ненавистью, чем астральный двенадцатый. Ненавидя, втискиваются, вопят на водителя: «Где тебя носило? Обледенели тут!» Ненависть вся и достается тому, кто что-то делает…

Постепенно в темноте салона все умолкают, сосредоточиваются на ощущениях… вроде отпустил холод? Сопенье, запах прелой одежды…

Но самый прелестный – девяносто пятый, автобус-подарок!