Выдыхай (СИ)

— Ты сумасшедший! — расхохотался Пеларатти. Теперь он понял, почему МакКинли реагировала на все происходящее как на само собой разумеющееся, не показывая никаких эмоций. Для нее же это просто производственная травма — не более. Ей не нужны ни дорогие клиники, ни какое-то особое обслуживание. Заштопали — и ладно. Она не привыкла, как Майлз, разбрасываться деньгами направо-налево.

— Нет, Майлз, эта крепость никогда тебе не сдастся! — отсмеявшись, наконец, резюмировал италянец. — Эта женщина не даст тебе очаровать себя. Ты не возьмешь ее ни деньгами, ни манерами, ни умом.

— Почему? — на лицо нефтяного магната набежала легкая тучка.

— Потому, что она давно спустилась с небес на землю, — доктор посерьезнел. — И причем явно не сама. Не поведется она больше на красивую сказку, как ни старайся.

Магнат ненадолго задумался. Его никогда особо не интересовало, как именно МакКинли встретила Цундаппа, как он уговорил ее работать на себя. Теперь же эта информация представляла для мужчины особый интерес. Кто она на самом деле — эта Женщина, убившая на его глазах двух людей, отравившая контрабандиста, до которого так и не смогла добраться ни одна разведка? Что, в конце-концов, произошло в ее жизни? Что привело на кривую и скользкую дорожку преступности, на которой она сейчас так уверенно держится?

— Знаешь, Гас, я думаю, я — неплохой сказочник. В итоге, весь мир поверил в эти басни про Алинол. Почему ты думаешь, что сейчас она не поверит?

Итальянец покачал головой.

— Не нужен ты ей со своими сказками, замками и миллионами, — он сказал это таким тоном, словно объяснял своему малолетнему сыну, что скальпель — это не игрушка. — У нее есть пара любимых, начищенных до блеска, ножей, Вальтер и винтовка. И для счастья ей больше ничего не надо. Даже тебя.

На магната, кажется, подействовали эти слова. Сейчас он вдруг осознал, что столкнулся с женщиной, не готовой идти за каждым, кто поманит ее, особенно, за богатым. Если он хочет, чтобы МакКинли стала его — нужно не стараться ее купить. Нужно постараться завоевать ее. У нее есть работа — убивать, и кроме нее Джей больше ни на чем не сосредоточена.

Если она здесь — у нее нет цели в жизни, у нее даже самой жизни нет. Она будет жить ровно до того момента, как встретит лицом к лицу Финна МакМиссла. И тогда, он просто убьет ее. Убьет также, как она убила его друга — Турбо, также, как убила его сослуживца — Рэдлайна. Вся его хваленая британская выдержка полетит к черту, когда перед ним предстанет его личный враг.

И ведь она ни за что не будет просить помилования или сознаваться в своих грехах. Она умрет также, как Турбо, Рэдлайн. Как умирал бы сам МакМиссл, не окажись судьба так благосклонна к нему. Сейчас, когда фотография «Большого Босса» у них — Майлз знал это, понял из бессвязного — в общем-то — рассказа Джей — на самого магната откроется сезон охоты, причем, даже без лицензий. Но кто он такой, чтобы отдуваться за всех в одиночку?

Его сеть должна распасться с оглушительным треском, чтобы следом за ним на дно пошли все остальные. Он же, если захочет, с его деньгами и мозгами, может выйти из воды сухим. И даже МакКинли прихватить с собой, если к тому времени они не встретятся с Финном. После этой встречи, уже, наверное, глупо будет надеяться, что Карданвал увидит ее когда-нибудь. Может быть, только на том свете.

Но даже тогда, она, верно, не изменится. Не изменится взгляд ее черных глаз — мрачный, цепкий, полный холодного упрямства, ледяного гнева и отчаянной решимости. Где-то Майлз видел такой взгляд, но отчего-то никак не мог вспомнить — где. Карданвал, если говорить начистоту, вообще редко людям в глаза заглядывал, да и сам не особо любил, когда кто-то пристально смотрит.

Он имел неосторожность один раз явиться в корабельную каюту — еще там, на нефтеплатформе — где из Леланда Турбо пытались «выбить» хоть какие-то сведения. Но британец молчал, упрямо поджимая губы, отказываясь вообще произносить что-либо. Тогда Майлз решил сам вмешаться в процедуру «допроса», присаживаясь перед тяжело дышавшим Турбо на корточки, он буквально промурлыкал вопрос, прекрасно зная, как одной лишь интонацией повлиять на разговорчивость пленника. Но Леланд молчал. Молчал, видимо, слишком долго, что ужасно разозлило магната, после чего он, не сдержавшись, отвесил британцу такую сильную пощечину, что у самого ладонь заныла, после чего приказал не терять понапрасну время и убить агента.

Но вот взгляд, которым проводил его Турбо запомнился, кажется, надолго. Такой же взгляд был и у Рэдлайна, когда МакКинли собиралась с духом, чтобы застрелить его. Все-таки, девчонке американца стало жаль в один момент, но жалость к себе и гнусное желание спасти собственную шкуру явно пересилило.

И внезапно Карданвалу в голову пришла невероятная идея. В первые мгновения она показалась настолько реальной, что Майлз даже успел проклясть себя за нерасторопность. Как же он раньше-то не додумался?!

По памяти набирая номер Цундаппа, магнат уже предполагал, какой услышит ответ.