Выдыхай (СИ)

Изнутри помещение выглядело гораздо более жизнеутверждающе, нежели снаружи. Количество пыли на всех поверхностях было относительно минимальным, что действительно свидетельствовало о недавнем пребывании здесь живых людей. Стол в небольшой, слишком темной в еще только рассеивающемся утреннем тумане, кухне был заставлен всевозможными коробками с хлопьями и кашами быстрого приготовления; в самом углу приютились четыре пака двухлитровых бутылок с питьевой водой. Киллер не без улыбки изучала это «гастрономическое разнообразие», однако когда ее взгляд наткнулся на предусмотрительно убранную подальше бутылку неплохого виски и пару пачек отличных итальянских сигарет, веселью МакКинли не было предела. О ней определенно неплохо позаботились, исключая перспективу несвоевременной голодной смерти.

Худо-бедно все необходимые комуникации в доме функционировали, что не могло не радовать. Поняв, что здесь есть канализация и водопровод, Джей первым делом бросилась оттирать успевшую засохнуть кровь с рук и лица, теша себя надеждами ближе к вечеру даже принять нормальный душ.

Конечно, в сущности, радоваться было нечему — Майлз в тюрьме, во дворе за домом прикопан свежий труп молодой оперативницы, да и самой МакКинли осталось жить ни много ни мало два понедельника. Но зудящее глубоко внутри странное, тянущее, трудноопределимое чувство, заставило Джей ненадолго отложить насущные дела и выйти на улицу, где только-только зарождался новый, бледно-розовый день.

Сейчас, получив возможность окинуть взглядом окружающее дом пространство, женщина невольно улыбнулась — не жестко, не зло, а как-то абсолютно непривычно для себя — спокойно, но немного грустно. Здесь, среди бескрайних, выжженных летним, знойным солнцем, полей сейчас особенно остро чувствовалось приближение осени. Порывы уже не по-летнему прохладного ветра обнимали со спины, заставляя кожу обнаженных рук покрыться мелкими мурашками.

Джей шла все дальше и дальше, то опуская отрешенный, словно растерянный взгляд себе под ноги, то поднимая его в начинающее светлеть, полосатое от предрассветных, не успевших еще растаять, облаков, небо. Среди природной, не нарушаемой человеком тишины думалось легко, а в воздухе, горчившим из-за запаха сухой травы, можно было, кажется, путаться пальцами, настолько густым, но при этом, абсолютно прозрачным и чистым он был.

МакКинли не знала, как далеко от своего нынешнего места пребывания она ушла, однако, остановилась она лишь на берегу совсем небольшого озерца, затерявшегося среди потемневших, но все еще стоящих упрямо и гордо, колосьев. Джей уселась прямо на прохладную, влажную с ночи землю, и, памятуя об обраненном накануне ДеЛюкс испуганном «Чудовище», с интересом и любопытством уставилась на свое отражение в прозрачной воде.

Казалось бы, ничем не примечательное, обычное лицо, возможно, все-таки, с излишне острыми и угловатыми чертами — а в остальном, абсолютно не заурядное и совершенно точно не запоминающееся.

Женщина силится улыбнуться своему отражению, но в тот самый момент, когда лишь легкий оттенок улыбки касается губ, она понимает, как на самом деле жутко смотрятся на контрасте с довольно светлой кожей темные глаза, за которыми прячется нечто такое ледяное и пугающее, что сам черт не разберет.

Да, Джей не лишина тщеславия и самолюбия, перерастающего иногда в ярковыраженный нарциссизм, что тоже не может не отразиться на ее лице, не оставив трудноразличимого, но все же видимого отпечатка. Возможно, в черных глазах даже видно некое сумасшествие, иначе как еще объяснить тот страх, который испытывают люди при мимолетном взгляде на нее?

— Я бы тоже испугалась, — женщина тихо роняет это себе под нос и беззвучно смеется над абсурдностью собственной фразы.

Глянцевое отражение в воде тоже смеется, только от этого странного, сюрреалистического зрелища холод против воли ползет по позвоночнику: Джей слишком отчетливо видит в своем же взгляде горькое безумие, безрассудство и жестокость, от которых никуда не деться.

МакКинли ложится спиной на сухую траву, не больно, но ощутимо прикладываясь затылком о небольшой камушек, закидывает руки за голову и глядит, потерянным, пустым взглядом в небо. Утренний розовый румянец уже сошел, открывая неприглядное на вид, низкое серое полотно реальности. Может, эти тучи предвестники очередного ливня, хотя, киллер сильно в этом сомневается — скорее всего, здесь, далеко за городской чертой Лондона, еще долго можно не ждать осадков — все они выльются непременно только на город.

Джей не жалеет своей жизни. Ни жалеет мертвых и живых и не боится возмездия ни тех, ни других. Однажды кто-то, все же, наберется смелости, чтобы осудить ее, но ни грамма справедливости не будет в его словах. МакКинли уверена в этом.