Выезд на происшествие

– А ты чего здесь? – поразился Велин, узрев перед собой собственного стажера.

– Не видишь, дежурю.

– Ты подумай, детсад развели! – Велин обернулся к входящему в дежурку низкорослому, плотно сбитому, словно пачка сливочного масла, начальнику уголовного розыска Гордееву.

– Тебя в самом деле кто поставил? – удивился тот.

– Заместитель начальника райотдела Сиренко. – Танков на всякий случай поднялся. – Не явился сменный дежурный.

– Опять Васька сорвался! – В сообразительности Гордеев никак не уступал Чеснокову. – Но Сиренко-то хорош! Пацана на такое дело сунуть. – Последнее он произнес вроде бы про себя, но достаточно громко, чтоб быть услышанным другими. – Новости? Гордеев безошибочно выхватил из пачки рабочую тетрадь.

– Ничего особенного, товарищ капитан. По линии экономической преступности сигнал. Еще из поселка Восток звонили. – Танков заглянул в черновик. – Там Гусаров "откинулся", – под ироничным взглядом Гордеева он смущенно поправился: – Из заключения вышел. А его в собственный дом не пускают. Туда женщину с детьми поселили.

– Больше ничего?

– Никак нет. А у вас как, товарищ капитан? – решился Танков. – Сиренко приказал узнать.

– Приказал, приказал… Больно много приказчиков развелось! – Судя по всему, на непосредственного начальника у Гордеева была аллергия. Он расстегнул пуговку на потертой папке, достал тоненькую пачку бумаг. – Регистрируй кражу. В управление передашь как нераскрытое.

– Так вроде у вас фигурант есть? – щегольнул осведомленностью Танков.

– Передашь, как сказал! – Гордеев поморщился, тяжко вздохнул. – Танков, у меня лицо как, добродушное? – Он растекся вдруг в простецкой улыбке.

– Как будто, – растерялся Танков.

– Тогда порядок. Велин, пригласи Рыкову, – начальник уголовного розыска опять вздохнул, словно набирая воздуха перед тяжелым погружением.

ПО ПУСТОМУ коридору процокали каблуки, и следователь Рыкова, тщедушная молодая женщина, не остывшая еще с дороги, остановилась, напряженно прислонившись к косяку двери.

– Татьяна Геннадьевна, – Гордеев увлеченно, не отрываясь, читал рабочую тетрадь, которую успел пролистать перед этим, – может, ты Воробьева прямо сейчас задержишь, чтоб его в ИВС пораньше отвезти?

– А я и в мыслях не держу его задерживать. – Небрежный Гордеевский тон не сбил Рыкову и не поколебал. – Я тебе еще в машине об этом сказала.

– Ну и сказала! – Гордеев бросил об стол тетрадь, а вместе с нею и дипломатические подходцы. – Воробей вор, и его надо посадить!

– Надо, – ехидно согласилась Рыкова. – Но только при наличии доказательств.

– Магазин-то он подломил.

– Может быть.

– Погоди. – Гордеев заволновался. – Его после кражи у магазина видели. Это раз…

– Не у самого магазина, а просто в поселке.

– При нем было две бутылки водки, и он угощал дружков. Причем водка той же партии, что украдена. Это тебе что, не доказательство?

– Да эта партия два дня продавалась. И выдавалась, между прочим, не по ведомости. Короче, ничем не опровергнуто, что он мог ее купить.

– Так опровергни! Ты же следователь. На то и существуешь.

– Попробую, – в тон ему согласилась Рыкова. – Но только сейчас у меня оснований для задержания Воробьева нет, и я свою шею под незаконное задержание подставлять не буду.

– Страхуешься?!

– Здоровый инстинкт самосохранения.

– Слушай, ты часом не ошиблась призванием? Тебе бы в адвокаты. Ты что, не понимаешь? В поселке появился не-од-но-кратно! – Гордеев уже не произносил слова, а чеканил их по слогам, – су-ди-мый за кражи Воробьев, и тут же полетел магазин. Мы ж все другие версии вместе отработали.

– А обыск ничего не дал.

Велин издевательски хмыкнул. Гордеев сдвинул узел мешавшего ему галстука:

– Что ж он, фрайер, что ли, краденое домой тащить? Припрятал где-то.

– Вот найдешь, тогда обещаю: задержу. При всех обещаю, – Рыкова с чувством стукнула себя кулачком по груди.

– Хо-хо-хо! – раздельно гоготнул Велин. Он даже руки на животе сложил, демонстрируя муки от хохота. Рыкову, как и вообще всякую некрасивую женщину, он не терпел.

– Так некого задерживать будет! За Воробьем пять судимостей. – Для наглядности Гордеев показал раздвинутую пятерню. – С шестой ходкой он будет признан особо опасным рецидивистом. И, между прочим, отлично это знает. Поэтому, как только гуманная наша Татьяна Геннадьевна, оберегающая закон от негодяев из уголовного розыска, его с извинениями отпустит, благодарный Воробышек тут же расправит крылышки и полетит бомбить магазины в другое место. И дай Бог, чтоб его не пришлось объявлять во всероссийский розыск.

Рыкова задумчиво принялась выстукивать что-то на косяке двери.

– Ну, ты что, в самом деле, зэка этого пожалела? – уловил ее неуверенность Гордеев.

– Его?! – та аж вскрикнула в негодовании.

– Так задержи! – поспешно поддержал начальника Велин. – А мы тебе за эти три дня доказательства для ареста накопаем.

– Уж ты, пожалуй, накопаешь, – фыркнула Рыкова, и это было ее местью за дерзкое хохотание.

– Да нельзя такого кита не задерживать! – Возмущенный Велин даже схватился за свои густые волосы и слегка их поворошил. – Вон молодой дежурный, и тот тебе скажет.