Выгодный риск

Пушкин пробежал по строчкам и задержался на подписи. Росчерк у Алабьева был несложный, без хитростей и завитков.

– Нашел что?

– Есть гипотеза, – ответил он, возвращая листок.

Матушка улыбнулась уголками губ.

– Хороший ты человек, Алексей, только выражаешься мудрено…

– Простите, студенческая привычка… Матушка Евгения, как чиновник сыскной полиции не имею права просить вас, поэтому прошу как ближайшую родственницу Матвея…

Она встревожилась:

– Что с мальчонкой?

– Чтобы ничего не случилось, прошу вас немедленно забрать Матвея из дома и держать здесь. Пока не сообщу, что опасность миновала… Нельзя терять ни минуты…

Для своих лет и облачения матушка Евгения оказалась чрезвычайно бойкой. Так стремительно покинула трапезную, что Пушкин не успел дать нужный совет. Значит, обойдется без него. Поколебавшись, Пушкин стащил другой кусок хлеба.

На дорожку, так сказать…

• 81 •

Агата Кристафоровна так спешила, что не сразу поняла, на какое препятствие наткнулась. Что-то выросло из темноты и накрепко вцепилось в руку. Она хотела возмутиться и дать решительный отпор, но тут разглядела наглого субъекта, посмевшего хватать на улице почтенную даму.

– А, это ты, мой милый, прости, не до тебя…

Капкан не думал ослабевать. Хуже того, из парадной выбежала Агата и попала в те же силки. Изловили, как белок.

– Куда собрались, милые дамы?

Ох, умел быть Пушкин суров. Вроде не кричит, ногами не топает, а страх пробирает. Настоящим преступникам, должно быть, приходится несладко. Тетушка обменялась с Агатой отчаянными взглядами: дескать, бежим или сдаемся? Агата была в растерянности. Секундная заминка решила дело. Порыв тетушки улетучился.

– Что за тон, мой милый, что ты себе позволяешь! – Она еще пыталась бороться. Хоть и без надежды.

– Задан вопрос: куда собрались?

Такого обращения Агата Кристафоровна не стерпела бы и от генерал-губернатора Москвы. Она выдернула руку.

– Смени тон, мой милый Пи… Мы захотели прогуляться… По бульвару… посмотреть, как народ празднует Масленицу…

– Тетя, вынужден повторить: врать вы не умеете, – Пушкин отпустил локоть Агаты. – К вам тот же вопрос, мадемуазель Керн…

– Хотим спасти Матвея, – ответила она без хитрости. За что получила от тетушки гневный взгляд. – Мы с Агатой Кристафоровной думаем, что ему угрожает опасность… Смертельная опасность…

– Доволен? Позволишь нам спасти ребенка или вызовешь городовых? – Тетушка рассердилась не на шутку.

– О Матвее можно не волноваться, – ответил он. – Его заберет родная тетка, матушка Евгения. Думаю, мальчик уже у нее…

Не умела Агата Кристафоровна не только врать, но и проигрывать. Сорвав в злости перчатки, бросила в снег. Так рассердилась.

– Поздравляю, мой милый! И здесь обскакал…

Наклонившись, Пушкин поднял перчатки и протянул хозяйке.

– Тетя, вы блестяще разобрали этот ребус…

Похвала для женщины, как живительная влага для цветка.

– Так ты признаешь, что мы с Агатой нашли верное решение? – спросила тетушка почти миролюбиво, забирая у него перчатки.

– Признаю. Только дело сложнее, чем вы думаете. Чтобы закончить его, прошу вашей помощи, Агата… Хотя не имею на это право. Как чиновник сыска…

Агата не верила своим ушам: без нее Пушкин не сможет раскрыть дело. Звучало… ну как музыка небесных сфер. Она смекнула, что этот бесчувственный, холодный, наглый, милый человек, который спас ей жизнь, оказался в ее руках. Таким редким шансом надо воспользоваться.

– Я не против помочь вам, – сказала Агата немного капризно. – Но при одном условии: скажите правду о Валерии… Она убивала тех несчастных мужчин в Ницце?

– Вероятность больше пятидесяти одного процента, – ответил Пушкин.

За что немедленно получил шлепок по плечу от тетушки.

– Оставь свои проценты для полиции! – заявили ему. – С дамами так не разговаривают.

– Ничего, я привыкла, Агата Кристафоровна, – мадемуазель Керн была сама покорность. – Но не могла же Валерия убить собственную мать?

– Не могла, – согласился Пушкин, ожидая очередного шлепка. Тетушка пожалела ладошку.

– Тогда кто же убил Полину Андреевну Алабьеву? – не отставала Агата.

– Ответ будет после поимки убийцы.

– Хорошо, пусть так. – Агата снова начала кусать губы: привычка, с которой она боролась, когда о ней вспоминала. – Но зачем Валерия вызвала меня? Неужели хотела представить убийцей перед французской полицией?

– Эту версию мы оставим для месье Жано, – сказал Пушкин.

– А на самом деле? – вступила тетушка.

– Иногда неведение лучше, Агата.

– Нет, я хочу все знать! – упрямо заявила она.

– Валерия говорила, что с вашей помощью хочет проучить мачеху.

Агата молча кивнула.

– Вероятно, создав ситуацию, когда Лидия Павловна попадет в безвыходное положение…

– Да, я должна была вскружить голову ее любовнику, кто-то из служащих «Стабильности», назначить ему свидание в номере гостиницы. Лидия Павловна должна была об этом узнать, примчаться в номер, застать любовника, ну и так далее…

– Когда бы они начали мириться в постели, в номер вошли бы три свидетеля. Факт измены для развода господина Алабьева был бы зафиксирован.

– Фу, какой ты мерзкий! – сказала тетушка, которая не выносила называть некоторые вещи своими именами.