Выгоревший мир (СИ)

- Ладно, давайте посмотрим, что он там написал. - Моррид отдал мысленный приказ линзе дать максимальное увеличение записей Ле Сажа. DMR-28, с которым он был постоянно связан, тут же преобразовывал текст в сигнал, воспринимаемый участком головного мозга, отвечающим за слух, как собственно звуковой. Моррид, однако, остался недоволен прослушиванием читаемого. Дневник этот, даже до Революции стоивший бы автору лишения всех гражданских прав, Регулярных или Иррегулярных, сейчас казался попросту святотатством - в нём власть Моррида подвергалась резкой и беспощадной критике, более того, сам Коронованный Президент представлялся автору простым смертным, если не хуже. Достаточно привести лишь некоторые строки: "...Пожар...Он был подобен вулкану. Дома, построенные из полимеров, оказались великолепным топливом. Пламя достигало десятков и сотен метров в высоту, что только усиливало конвекцию воздуха, закачивая всё новые и новые тонны кислорода, подобно гигантским кузнечным мехам. Целые кварталы, площадью в многие квадратные километры, попросту растаяли, превратившись в токсичный дым, смертельный для всего живого. Поначалу мысль спрятаться в канализацию всем показалась невероятно умной - ведь огню туда не добраться, да и жидкость, пусть и зловонная, не позволит ему распространиться. Как жестоко мы ошибались! Несчастные, оказавшиеся под землёй, в большинстве своём так и не вернулись на поверхность. Многие задохнулись; их разлагающиеся тела, ставшие добычей мутакрыс, ещё долгие недели спустя отравляли воздух над городом непередаваемым трупным зловонием. Участь же тех, кто оказался в тоннелях, расположенных непосредственно под очагами возгорания, была гораздо печальнее: там удалось обнаружить только массы омерзительной на вид серо-розовой слизи, в которой с трудом можно было признать человеческие останки. Тем не менее, это были они - расплавленные жаром, доходившим сквозь раскалившийся камень и железобетон. В конечном счёте, даже эти материалы не выдержали чудовищных температур, и своды тоннелей обвалились, обнажив страшную правду, ставшую доступной для обозрения, когда огонь стих. Впрочем, исполком КомиСвободы стал для меня наибольшим разочарованием, затмившим даже апокалиптические картины Пожара. В какой-то степени я рад, что большинство из них погибло...Они ничего не знали ни о городе, ни о том, к чему приведёт пожар - отвратительней всего оказалось то, что даже узнав правду, они не почувствовали ни малейшего сожаления. Десять, сто миллионов погибнет или даже миллиард - им было всё равно, так как их интересовала только власть. Власть! Что они о ней знали? Наверное, не более, чем нищий выходец из трущоб - а Моррид происходил из мест, куда худших - знает о богатстве. Но именно ему было суждено победить в борьбе за власть - видимо, в той группе проходимцев, что возглавила Революцию, он оказался самым жадным, коварным, не считающимся ни с чем авантюристом. Только ему были чужды какие-либо нормы морали - и он победил! Теперь нам всем, не разгадавшим вовремя суть происходящего, предстоит стать свидетелями того, как эта власть окончательно уничтожит сама себя - разумеется, вместе с нами. Штат министерства состоит из десятка - даже цифра эта нестабильна - сотрудников, именуемых моими заместителями, которые постоянно доносят на меня Радаю. С каждым днём я нахожу, что выполнять служебные обязанности мне всё труднее - пропадает вкус к самой жизни, переполненной тоской и страхом...".

Моррид посмотрел в честные глаза одного из заместителей Ле Сажа - широко распахнутые, цвета чистого неба, они внушали искреннее доверие. Парень, которого звали Наяш, восхищённо улыбался, глядя на Коронованного Президента. Моррид наклонился вперёд, сжав подлокотники трона, и обратился к нему:

- Наяш, то донесение, что ты принёс, этот заговор, раскрытый тобой... Подобного предательства ещё не знал даже наш прогнивший мир! Этот двуличный лицемер, этот изменник понесёт самое суровое наказание - благодаря тебе! Ты поступил, как верный сын - доложил своему Истинному Отцу. И как Отец всей Гейомии я должен отблагодарить тебя - как родного сына. К сожалению, слишком многие захотят оскорбить тебя, попытаются выставить обычным стукачом - я будто наяву слышу завистливый шёпот моих ревнивых придворных...

Моррид закатил глаза к потолку, позволив Наяшу принять соответствующую обстоятельствам позу, свидетельствующую о смирении и покорности. Заместитель министра культуры и образования простёрся ниц, целуя пол у подножия трона, в то время как Коронованный Президент милостиво улыбался ему с высот, достигнутых праведным трудом.

Наконец, Моррид прервал молчание, переполненное святостью: