Выявление паразмата

Интересно, могут его принять за сатира? У нас, вроде бы, их нет, а в других Городах-домах, говорят, водятся. Хотя, скорей всего это байки…

Куда же его занесло? Пора двигаться…

Негон осторожно, перебежками стал обследовать квартал, в котором оказался, стараясь держаться тени и не попадать на освещённые места. Дома, улицы, палисадники казались знакомыми – вот-вот сообразит, где находится. Днём, возможно, он сразу бы узнал места, но сейчас, в ночь, что-то география не складывалось в голове.

Через четверть часа он перешёл на неторопливый шаг. Ему стало стыдно и тошно от этой беготни, а кроме того ещё и больно. Стыдно за то, что как играющийся ребёнок бегает и прячется незнамо от кого; за свой дурацкий голый вид; и втройне: за уродски распухшие до угрожающих размеров некоторые органы, которые обычно принято прятать. Болело там же. Виноват он не был, но от понимания этого легче не становилось.

Самое простое: нырнуть в любой открытый дом и попросить помощи в какой-нибудь квартире. Но это значит, постоять перед телеглазком, неизвестно перед кем в таком виде и объясняться, объясняться и объясняться, объясняя необъяснимое, когда даже обеими руками он вряд ли сможет полностью прикрыться… Нет!

Было непривычно и очень одиноко на пустынных улицах Города-дома. Хотелось и в то же время было боязно встретить кого-нибудь. Чувство было новым, незнакомым…

Из-за угла вдруг выскочило косматое чудовище и молча большими скачками понеслось навстречу…

Пёс. Охранный. Не бежать, ни в коем случае! Лучше навстречу. Негон побежал. Пёс замешкался, замедлился, а потом и остановился, и даже стал пятиться назад. Негон затормозил в двух шагах от рыже-коричневого чудища – пёс не убегал, и ближе подходить было бы чересчур неосторожно.

Пёс улыбнулся, показав зубища, и неуверенно повилял хвостом. Надо было находить общий язык и Негон тоже – и улыбнулся, и повилял задницей, как если бы у него был хвост. В ответ страшилище стало выказывать всем своим видом дружелюбие и желание водиться: широко раскрыло пасть, шумно засопело, зацокало лапами и завиляло хвостом с максимально возможной амплитудой – от бока до бока, и с такой скоростью, что на Негона подуло.

Негон, хотевший было продемонстрировать не меньшее дружелюбие и амплитуду виляний, тут же отказался от этого опрометчивого решения – сказались последствия знакомства с нимфами. Вместо этого, переждав наплыв боли, он смело приблизился и стал гладить пса.

«Вот и конец ночному одиночеству. В таких условиях собачка – лучший вариант. Побродим вдвоём.»

Пёс благодарно лизнул руки Негона и безошибочно определив, где у того главная болячка, стал зализывать… Негон взвыл! Пёс моментально отскочил и недоумённо уставился на него.

Придя в себя от собачьей ласки, вытирая выступившие слёзы, Негон попросил:

– Осторожней, собачка. Это место у меня пережило сегодня столько, что лучшее лечение для него спокойствие и отдых. Ты поняла?

Дальнейшему разговору с собакой помешал зов, раздавшийся из ошейника и одновременно откуда-то неподалёку.

– Мохнач, Мохнач, ты где? Ко мне!

Голос был женский.

Пёс сорвался и скрылся за углом. Негон поступил аналогично, только побежал в противоположном направлении и спрятался в густой тени за скульптурой украшающей угловую нишу здания. Позиция была удобной: его практически нельзя было заметить – сразу за выемкой начиналось освещённое пространство, создававшее соответствующий контраст, а улица просматривалась насквозь.

Из-за угла вновь показался Мохнач, а за ним девица. Мешковатая, – так сразу про себя обозвал её Негон, потому что свитер и брюки на ней, казалось, были на три размера больше нужного, а также соответствующего цвета – серого. Похожего цвета шапочка и пушистый шарф, на треть закрывающий лицо. Диссонансом на сером фоне смотрелись яркие сетчатые очки «стрельчатки».

Пёс вёл девицу. Несомненно. Когда шедшая неторопливо девица чуть отставала, он останавливался и оборачиваясь дожидался её и вёл дальше. Предатель – он вёл её к нему!

Чудовищный пёс уверенно вывел мешковатую к угловой нише и встал чуть впереди той, не дойдя трёх метров до Негона. Весело замолотил по бокам хвостом, умильно поглядывая то в сторону Негона, то на свою невзрачную хозяйку, всем видом выражая: «Ну, чего вы? Знакомтесь!»

Мешковатая стала постреливать лучиками света отражённого от «стрельчаток» в сторону выемки. Негон знал, на языке малолеток это значило: «Хляй ко мне, чувик». Но не отозвался. Молчаливый до этого пёс не выдержал и первый раз гавкнул. У-у-уу, сводник!

– Чего ты прячешься? – раздался на удивление приятный голос мешковатой и продолжил насмешливо: – Стеснительный очень?

Подождала.

– Выходи, я знаю, ты там. Мохнач напрасно не приведёт. Правда, Мохнач?

Пёс согласно кивнул мощной башкой.

Предатель!

Негон молчал, положение становилось всё более глупым.

– Выходи, вместе погуляем. Я тоже люблю ночные прогулки.

«А я нет», – мысленно ответил Негон. – «Пропади они пропадом с сегодняшнего дня на веки вечные».

– Потом зайдём ко мне, я тут рядом живу. Не пожалеешь! – пообещала мешковатая.