Выйти замуж в Древней Руси

Так что же происходило в древнерусских «спальнях»? Одним словом сказать это не удастся, русский язык скуп на описание этого действа, случавшегося втайне от посторонних глаз. Летописцы в принципе не стремились как-то описывать близость между супругами, хотя[177] и известно, как именовались в те времена отношения между мужчиной и женщиной для получения телесного удовольствия: «любосластвовать», «любоплотовати». Целоваться тоже можно было по-разному – то, что происходило между супругами, называлось «лобзание», а «поцелуй» был более возвышенным понятием, он предназначался для ритуалов и правил этикета.

Но в первую очередь важно было помнить, особенно женщинам, что ключевой целью близости с мужем является деторождение, поэтому нужно было сосредоточиться именно на этой задаче.

По данным исследований[178], люди Древней Руси еще на этапе зачатия заботились о том, каким должен родиться ребенок. А для этого следовало соблюдать необходимые условия. Выбрав подходящий день, правильную пищу, нужные условия для создания новой жизни, можно было, как верили наши предки, определить не только характер, но и судьбу ребенка.

Свадьба начиналась сватовством и заканчивалась зачатием ребенка. Первая брачная ночь была, по сути, сакральным моментом истины, в который и должно свершиться единение.

«Поэтому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут [два] одна плоть. И были оба наги, Адам и жена его, и не стыдились»[179].

Первое утро

У древних славян[180], видимо, еще в языческие или раннехристианские времена, существовал обычай праздновать утро после первой ночи. Молодожены отправлялись в сопровождении дружек на очищение водой и огнем. А мы помним, какое у русских было любимое место, где сочетались огонь и вода. Поэтому снова была баня, где молодые омывались уже вместе. После них мылись и остальные гости[181], говорят, что также попарно, по очереди. Кстати, топить баню приходилось зачастую самой новоиспеченной жене. Существовали и иные испытательные для нее обряды, приходилось тут же всецело включиться в работу и продемонстрировать свою домовитость. Она же теперь хозяйка.

Во второй день также водились хороводы, пелись песни. Именно наутро происходил и обмен подарками между сватами, а в новый дом приносилось приданое невесты. Считалось, что уже все – обосновалась она.

Вероятно, с тех пор и пошла традиция «второго дня» свадьбы, который не забыт и поныне. Правда, почему-то пропала традиция с баней.

И что теперь?

После официально первой проведенной вместе ночи родные и невесты, и жениха начинали нетерпеливо ждать первые признаки беременности. А если она в положенный срок не наступала, то появлялись вопросы, разумеется, в первую очередь к женщине. Мужчина вроде как был тут и ни при чем.

И если женщина в первые послесвадебные месяцы оказывалась не на сносях, ее моментально окружал хоровод осуждения с одной стороны и гнет советов народной медицины и прочих семейных хитростей – с другой. Что следует выпить, что надеть, на чем лежать с мужем, на какой лунный день близость планировать. И эта цепь сдавливала все больше, фактически вытесняя из «нормального» общества с систематическим деторождением до того момента, пока женщина не почувствует признаки скорого материнства.

И вот когда появлялся первый ребенок, тогда и можно было считать брак полноценно состоявшимся, да и саму женщину считать состоявшейся. Роды для женщины были важным рубежом между девичеством и взрослой жизнью, она могла считаться полноценной, только родив[182]. Став матерью[183], женщина обретала самостоятельность и власть, которой не имела раньше.

В тот момент запускался новый круг – путь к будущему замужеству для новорожденной девочки. А что? Ждать недолго. А уж по меркам истории, так и вовсе.

Часть 3. Международные браки в Древней Руси

Международный брак Ульяны

Когда Ульяне было лет 29, она познакомилась с иностранцем. А как известно, в наших гражданах с давних пор присутствует пиетет к гражданам других стран, особенно западных.

Она встретила его в итальянском ресторане. Смуглый брюнет подошел сам и на еле понятном русском языке стал заводить с ней знакомство. Девушка тогда только начинала учить итальянский, поэтому постеснялась предложить перейти на него. Но оказалось, что кавалер и не знал итальянского, да и сам, несмотря на южную внешность и место их знакомства, к Апеннинскому полуострову никакого отношения не имел.