Выход

– Видишь ли, весь дефолтный мир думает, что именно в этом и заключается наша работа, – сказала Ласка. Она теперь была полностью уверена, что среди них были шпионы, поэтому говорила осторожно, понимая, что ее могут записывать и отсутствие какой-либо реакции на подобные шутки будет использовано против нее. Разговор Тэм о судах за военные преступления засел в ее подсознании.

– Ты же понимаешь, что они полностью правы, – сказала Сита. Она улыбнулась и остановилась. – Знаешь, когда начались первые проекты ушельцев, связанные с протезами, большинство людей, желающих внести свой вклад, жили где-то там в Белоруссии или Омане. Человек терял ногу или руку, а потом уставал от выплаты огромных долгов за то, что болело или практически не работало, что могло быть отобрано дистанционным беспроводным выключателем в том случае, если он пропустил хотя бы один платеж. Но когда такие люди перебрались сюда и пожили здесь некоторое время, то поняли, о скольких вещах умалчивали те консервативные компании, которые не хотели начинать патентные войны и не видели обоснованных причин добавлять расширенные функциональные возможности к тем протезам, за которые бедняки вынуждены были и так платить практически все заработанные деньги. И вот эти-то обманутые люди сделались самыми отъявленными радикалами.

Они перестали говорить: «Я просто хочу руку, которая позволит мне прожить еще один день» и теперь заявляли «Я хочу такую руку, которая способна делать все, что делала моя настоящая рука». А это уже было в одном шаге до «Я хочу руку, которая будет гораздо лучше, чем моя настоящая рука». А потом остался совсем коротенький шажок до «Я хочу руку, которая так вопиюще хороша, что вы сами захотите немедленно отрезать себе руку, чтобы получить такую». То же самое будет с бессмертием. Не только возможность восставать из мертвых, но и способность переосмыслить то, что означает быть живым. Найдутся люди, которые решат пойти порожняком на год или даже на десятилетие, чтобы посмотреть, что случится потом. Или люди с разбитыми сердцами, которые пойдут порожняком на двадцать лет, чтобы излечиться от боли по своим бывшим. Думаю, что когда-нибудь мы оглянемся и поймем, что наши дети кажутся слишком маленькими для своего возраста, а окажется, что все они были пущены порожняком своими разозленными родителями, поэтому пропустили по десять процентов от своей жизни в реальном мире.

Ласка покачала головой.

– Мало ведь что меняется в этом мире. Большинство людей через двадцать лет будут делать то же самое, что делают сейчас. Может быть, через сотню лет…

– Ты сейчас меня возненавидишь, но ты слишком стара, чтобы все это понять. То, что было изобретено до того, как тебе исполнилось восемнадцать, существовало для тебя всегда. Все, что было изобретено до того, как тебе исполнилось тридцать, просто восхитительно и навсегда изменит мир. Все, что изобретено после этого – кощунство, которое нужно запретить. Ты не помнишь, какой была жизнь двадцать лет назад, до появления ушельцев. Ты не понимаешь, насколько другим все было, поэтому и считаешь, что ничего не меняется.

Когда мне было столько же лет, сколько тебе сейчас, у нас не было заброшенных территорий или проектов по изготовлению бесплатного оборудования. Люди, которым негде было жить, считались бездомными, нищими, попрошайками. Если тебе что-то не нравилось в том, как зотты относятся к тебе, то ты выходила на акцию протеста и тебе разбивали голову. Люди все еще считали, что ответом на все их проблемы было получение работы, а те, кто не получал работу, считался сломленным или ленивым, а если у тебя было чуткое сердце, то тебя считали парией. Практически никто не думал, что мир станет лучше, если вообще исчезнет необходимость работать. Никто не говорил, что такие люди, как твой предок, были ролевиками, играющими в корпоративных баронов-разбойников, антигероев из всеми любимых в подростковом возрасте романов. И этим баронам-разбойникам нужны были гигантские трудовые ресурсы из числа текущих и будущих работников, пребывающие под их хозяйским каблуком в рамках все тех же ролевых игр.

Если бы тебя пустили порожняком на целых двадцать лет и ты бы проснулась сейчас, то подумала бы, что до сих пор спишь и тебе приснился кошмар. Конечно, восемьдесят процентов людей, которые жили тогда, живут и сейчас, и восемьдесят процентов зданий, которые были тогда, стоят до сих пор. Однако то, как мы взаимодействуем друг с другом, и те места, где мы живем, изменились до неузнаваемости. Люди все время считали, что все меняется лишь благодаря технологиям. Теперь мы знаем, что причиной, по которой люди добровольно позволяют технологии менять хоть что-то в их мире, является то, что у них поехала крыша и они просто не хотят довольствоваться тем, что имеют.