Выход

Она легла, разместив голову на коленях Гретил. Посмотрела на Ласку, взглядом спросив: «Это ничего?», и Ласка улыбнулась и погладила ее грязные волосы, взъерошенный короткий пух розово-синего цвета, напоминавший сахарную вату. Они участвовали во многих обнимашках, но эти отличались от всего, что было раньше. Они с Гретил посмотрели друг на друга и улыбнулись. Страх пропал. И чудесным образом ему на смену не пришла неуверенность в себе. Дождь, дыхание, приглушенный свет, уютная близость заставили ее почувствовать себя, как это ни странно, в безопасности.

Гретил наклонила ее голову к своему мягкому плечу, и Ласка долго ворочалась, пытаясь устроиться поудобнее. Гретил обняла ее, она обняла Гретил, и три женщины сделались уютным комком тишины.

* * *

Они вышли к «Лучшей нации» на закате следующего дня. Лимпопо наблюдала, как команда спускается по привязанным подвескам и вантам, ловко спрыгивает на землю. Они сдержанно, но радостно приветствовали друг друга, рассказывая о своих приключениях. Итакдалее был здесь, слушал рассказы своих друзей, как те побывали на волоске от смерти, а его друзья ахали и охали, когда авиаторы рассказывали о дронах, износах канатов от трения, погоде и враждебных актах информационной войны.

Дирижабль «Лучшая нация» был спрятан в глубине территории могавков, где его запасы были щедро пополнены олениной, кукурузой, чапати[46] и мороженым самых удивительных вкусов: от розовой воды до марципана. Некоторые дети могавков присоединились к команде дирижабля – не совсем, конечно, ушельцы, но уж точно не дефолтный мир. Они держались вместе и торжественно смотрели на еду, жарившуюся на гриле, который авиаторы выставили на землю. Команда продолжала выгружаться. Затем одна из них, девушка с длинными прямыми волосами, одетая в свободную футболку со словом ЛАЗАНЬЯ, большими буквами на груди, вышла из их плотной группы. Она подошла к грилю, начала активно вмешиваться в процесс, и Тэм, которая отвечала за приготовление пищи, пошутила о чем-то. Ласка шутку не расслышала, однако девушка так искренне улыбалась, что с нее можно было писать картину (и поместить затем в какой-нибудь каталог произведений искусств: «Улыбающаяся индейская женщина, которую можно использовать в брошюрах по политике личностного равенства»), после чего две группы объединились.

Медики контролировали подъем раненых на дирижабль. Они обсуждали тех людей, которых пустили порожняком и которые лежали теперь недвижимым грузом, вызывая научный интерес у всех в округе, так что о них уже не говорили как о «раненых» (хотя уж к наемникам-то слово «раненый» совсем не подходило). Ласка увидела, как Тэм направилась к группе, устроившей совещание с большими рожками мороженого в руках, и также устремилась туда.

– То, что случится с ранеными, не так важно по сравнению с тем, что мы сделаем с этими двумя наемниками. Они должны быть в безопасности.

Лимпопо поводила челюстью из стороны в сторону. Недавно она поплавала в ближайшем ручье и теперь выглядела на зависть свежей, отдохнувшей и, что уж говорить, красивой. Тэм также окунулась в воду, несмотря на то, что стыдилась своего тела. Ее волосы были туго затянуты в две косички, как у Пеппи Длинныйчулок, и свисали до ее грудей, как стрелки на схеме, указывающие на некий отличительный признак.

– Я понимаю, что присутствие этих двоих в нашей компании – это плохая репутация, но есть более важные приоритеты…

Тэм заставила ее замолчать резким движением руки.

– Вы ничего не понимаете. Все совершенно наоборот. Причина плохой репутации вот в чем: то, что мы сделали, – чудовищно. Теперь мы, к чертям собачьим, ими владеем, поэтому у нас перед ними моральный долг. Когда вы берете пленников, они находятся под вашей ответственностью. Не юридически, а нравственно. Мы пошли по пути, с которого теперь не можем свернуть. Если бы все зависело от меня, я бы разморозила их и отпустила на все четыре стороны.

– Не думаю, что мы сможем это сделать безопасным для нас способом, – это сказала Фекла, медик, которая работала с ГК над проектом заморозки людей с выгрузкой сознания. – Уж точно не после того, что с ними произошло. Нам нужна полноценная лаборатория и проведение полностью контролируемых опытов, прежде чем мы попытаемся вернуть их к жизни. Иначе они навсегда останутся овощами. Думаю, что перед разморозкой тел мы сможем загрузить их симы и спросить у них, что они хотят сделать со своими телами. Это кажется вполне справедливым…

Тэм сделала свой коронный гневный взмах обеими руками.

– Ты шутишь? Где ты училась, прежде чем стать ушельцем? В университете имени Менгеле[47]? Сканирование этих двоих без их согласия было ужасным, загрузка их симов, чтобы те решили, следует ли рисковать своими жизнями…

– Никакими не жизнями, – сказала Лимпопо, – а телами.

Тэм скривила рот, но замолчала. Было похоже, что она вернула контроль над собой.