Выход 493

Подбежав к открытым дверям в кабине «Монстра», Крысолов затолкнул внутрь Лека, а сам побежал дальше, к ярко освещающему дорогу тремя парами фар «Чистильщику». Но, едва заскочив внутрь и усевшись на почтительно уступленное Арийцем водительское место, он сразу же вынырнул наружу и на несколько секунд задержался на подножке, выискивая взволнованным взглядом Секача в нахлынувшей, затопившей стоящего впереди «Монстра» волне из сотен тел зомби. Но так и не разглядев в толпе своего товарища, раздосадовано хлопнул дверью, схватил рацию и отдал команду всем прекратить огонь. Пулеметы на крышах баз тотчас же стихли.

— Почему так долго? — спросил он, просверлив взглядом молодого Арийца, тот растерянно захлопал ресницами и не сразу нашел, что ответить.

— Да это… Тюремщик же вел… — выдавил он, не в силах оторвать взгляда от зомби, заполонивших собой пространство между кабиной «Чистильщика» и «Базой-2» «Монстра». Не мог не смотреть, как они пытались ухватиться за что-то, найти какой-нибудь выступ на гладких бортах, чтобы взобраться на крышу или для какой другой цели, но вместо этого они лишь безотчетно шарили по бортам, словно пытаясь прочесть написанное там шрифтом Брайля[4] послание.

— А ты какого хрена здесь делаешь? Стахов где?

— С-стахов? — интуитивно нащупав ручку двери, будто готовился безоговорочно выполнить следующий очевидный приказ, заикнулся Ариец. — Так он с Бородой остался, у них машина поломалась, и он там… для прикрытия…

Сталкер чувствовал, знал, что в глазах начальника выглядит полным идиотом, но, как бы ни старался, не мог заставить вести себя как полагается мужчине, а не прыщавому хлюпику, отвечать на поставленные вопросы четко и ясно.

— Остался для прикрытия… там, недалеко от Яготина… — лопотал он, с ужасом глядя, как зомби пытаются раскачать «Базу-2», а некоторые, самые смекалистые, уже взбираются на клин «Чистильщика»… — А еще Андрея, мелкого из погранцов, в Яготине крылач…

— Черт бы вас всех! — ударил Крысолов ладонью по рулю, имея в виду то ли нахлынувших зомби, то ли свою команду. — Нельзя ни на минуту оставить, чертовы клоуны! «Бессонницу» просрали! Бойцов просрали! Себя еще надо было под колеса положить! Деятели, бл…ь!

Зашипела рация, послышался обеспокоенный голос Тюремщика:

— Валерьевич, так что делать будем? Парень тебе еще не говорил о новой записи?

Крысолов взял в руку рацию, нажал на кнопку связи, чтобы ответить, но тут же ее отпустил, переведя вопросительный взгляд на Арийца:

— О чем это он?

— Я как раз хотел вам об этом сказать… — Ариец внезапно почувствовал себя более уверенно, протягивая начальнику старый проигрыватель лазерных дисков, который тот узнал бы из тысячи. — Еще один проклятый. С этой штуковиной. Он шел на Киев.

Кирилл Валерьевич отложил рацию, бережно взял из рук голубоглазого сталкера потрепанный бумбокс, нажал кнопку пуска и, стараясь игнорировать становящееся все назойливей скобление пальцев по бортам «Форта», стараясь не слышать, как жутко барабанят по дверям, обшивке моторного отсека, по решетке бокового окна крупным дождем мертвые ладони, прислушался к голосу харьковчанина.

К тому моменту, когда тот произносил дату записи, лицо Крысолова окаменело, стало как у человека, которому на пике его карьерного роста сообщили, что он уволен. Невыразимой гримасой на нем застыли и удивление, и злоба, и чувство одураченности, и желание смести в прах того, кто все это затеял.

Ариец еще рассказывал о том, в каком состоянии был проклятый, когда его обнаружили, но Крысолов уже ничего не слышал. Он пытался найти ответ тому, что услышал, но все нужные мысли почему-то с трепетом ускользали, как живая рыба из рук, и лишь нелепые догадки и сомнительные домыслы туго обвивали его разум клубком ядовитых змей.